– А сейчас, – начал он, улыбаясь брату, – расскажи мне, откуда тебя черт принес.

Он внимательно выслушал все, что поведал ему Гарри. Они общались гораздо свободнее, чем раньше, их былая дружба почти возобновилась. Имя Кейт неизбежно фигурировало в его рассказе.

– Я должен вернуться к ней, – с усилием проговорил Гарри, ослабевший от раны. – Она и так сильно волновалась, когда я уходил. Преувеличенные сплетни о том, что произошло, уже наверняка облетели половину Чичестера и достигли «Дельфина».

– Ты проведешь ночь здесь, – настоял Дэниэл. – Можешь лечь в мою постель. Я напишу Кейт, расскажу вкратце, что здесь произошло, и заверю, что Джим выкарабкается.

Благодарный Гарри лег в постель, а брат сел к столу в комнате тренера. Написав письмо, он присыпал его песком, запечатал и позвал слугу, чтобы тот доставил его без промедления.

Кейт, получив письмо, перечитала его много раз. В конце Дэниэл приглашал ее занять место среди знатных гостей около судей, заверив, что берет назад все свои прошлые слова, запрещающие ей когда-либо приходить на бой. Он добавил, что своим присутствием она окажет честь ему и всем остальным, когда они узнают, что только благодаря ей он избежал перелома ног, а возможно, и сохранил свою жизнь.

Майское утро выдалось ясным, редкие легкие облака украшали синее небо, не позволяя яркому солнечному свету ослеплять боксеров. Опрятная местная женщина пришла ухаживать за Джимом, который лежал слабый и бледный.

Наступил день, которого он ждал с того момента, когда дал первый урок взъерошенному мальчику на конюшенном дворе в далеком Девоншире. Когда пришла пора уходить на бой, Дэниэл взял своего тренера за руку,

– Мне будет не хватать тебя сегодня, Джим, но я помню все, что ты говорил, все, чему ты меня учил, и не подведу тебя. Том Крибб станет моим секундантом на ринге вместо тебя, но я буду слышать твой голос. Пожелай мне удачи, старый друг.

Джим кивнул. Он испытывал огромное разочарование от того, что не мог пойти на бой, из его глаз катились слезы.

– Нед Барли лучший боксер, которого когда-либо знали. Лучше, чем Мендоза или Том Крибб в зените своей славы или другие знаменитые бойцы. Победи его и докажи, что ты величайший из всех. Иди и победи. Удачи!

Дэниэл сжал ладонь тренера обеими руками, выражая благодарность за пожелания и за все, что Джим сделал, чтобы этот великий день в его жизни состоялся. Надев шляпу, он вышел из комнаты. Его высокая сильная фигура, облаченная в темно-синий костюм и белоснежную рубашку с высоким воротником, на фоне которой ярко выделялся небесно-голубой платок, его знамя на ринге, еще долго стояла перед глазами Джима.

В холле к Дэниэлу подошел посыльный с письмом от судьи. Преступники сознались, что им заплатили внушительную сумму, чтобы они сломали Дэниэлу ноги или пальцы и вывели его из борьбы. Заказчик также дал им понять, что, если в ходе выполнения злодейского задания им придется убить боксера, он не сильно расстроится. Бандит, который организовал нападение, больше ни в чем не признался, но его сообщник, спасая свою шкуру, упомянул некоего знатного джентльмена, имя которого звучало в его присутствии. В результате мистера Александра Рэдклиффа, остановившегося в «Дельфине», допрашивали в течение двух часов, но отпустили за недостатком доказательств.

Дэниэл убрал письмо. Рэдклифф легко отделался. Он подумал, что еще очень нескоро, если вообще это когда-либо произойдет, его старый враг рискнет что-нибудь предпринять против него снова. Улыбнувшись как себе, так и тем людям, которые аплодировали ему в холле, он вышел на солнечный день, приветствуемый радостными криками восторженной толпы, поджидавшей его на улице с плакатами и флагами. Стильный сребристо-серый экипаж сэра Жоффрея с двумя форейторам и, одетыми в одинаковые ливреи, поджидал Дэниэла.