— А твои родители живы?

— Мама жива.

— Ты часто с ней видишься?

— Иногда. — Дон чуть заметно поморщился. — Она живет в Долине с десятком кошек и постоянной подружкой.

— С подружкой? Ты хочешь сказать, что твоя мать…

— Да. — Дон небрежно кивнул. — Отец бросил нас, когда мне было шесть; с тех пор мама изменила свое отношение к мужчинам. Мне было десять, когда она, так сказать, перешла в другой лагерь.

— Но ты ее не одобряешь… — поняла Кэмерон.

Дон пожал плечами:

— Кто я такой, чтобы одобрять или не одобрять собственную мать?

После этого оба некоторое время молчали. Кэмерон думала о том, что только что услышала. То, что отец Дона так рано ушел из семьи, а его мать стала лесбиянкой, объясняло многое в его собственной жизни.

— Послушай, — спохватился Дон, — как получилось, что это ты задаешь мне вопросы, а я на них отвечаю?

— Это получилось по той простой причине, — с улыбкой объяснила Кэмерон, — что ты, как и большинство знаменитостей, больше всего на свете любишь говорить о себе.

— Ничего подобного! — возразил Дон. — Я не такой, просто я…

Кэмерон снова улыбнулась:

— …Просто этого требует твое эго.

— Почему ты так решила?

— Решила, и все. Кстати, я проголодалась. Не пора ли нам заказать что-нибудь поесть?

— Ага, меняешь тему? — насмешливо проговорил Дон и, потянувшись за своим мобильным телефоном, стал проверять сообщения. — Все-таки ты очень скрытная, Кэм…

Сообщений было три, все от Фила, и Дон понял — что-то случилось.

— Сейчас я быстренько позвоню Филу, а потом закажу поесть, — сказал он.

— Хорошо. А я пока приму душ. — Кэмерон спрыгнула с кровати.

— Постой! — Дон многозначительно подмигнул. — Неужели ты не можешь подождать пару минут?

— Приходи. Специально для тебя я включу холодную воду. — Кэмерон рассмеялась.

— Почему холодную?

— Потому что тебе нужно немного остудиться. Ты просто ненасытный какой-то!

— Разве тебе это не нравится? — Дон удивленно приподнял брови.

— Скорее наоборот. — И Кэмерон с улыбкой вышла.

Коул и Дориан могли бы быть спокойны — ведь именно они так волновались из-за того, что у нее нет никакой личной жизни.

* * *

— Я еду к Райану, — сказал Фил Люси, когда узнал о самоубийстве Марти. — А тебе лучше остаться дома.

— Разве я там не нужна?

— Нет. Марти никогда тебе не нравился, поэтому я думаю — тебе там быть не обязательно.

— Насколько я знаю, ты его тоже терпеть не мог.

— Я еду туда не из-за него, а из-за Эви. Она такая спокойная милая женщина… Не беспокойся, я ненадолго — только скажу, как мы оба ей сочувствуем. Представляю, что она пережила — ведь все это произошло буквально у нее на глазах.

— Что ж, это очень мило с твоей стороны.

— Для того и существуют друзья, — заметил Фил, и Люси кивнула. Фил умел быть верным другом, и это нравилось ей в нем едва ли не больше всего.

— Спасибо за подарки, — сказала она. — Они мне очень понравились.

Люси знала, что Фил очень старался сделать ей приятное, и знала — почему, и сейчас ей хотелось дать ему понять: он еще может рассчитывать на прощение.