— О чем?

— О том, что я твой первый мужчина. Я бы постарался действовать осторожнее. Если бы ты только знала, сладкая моя, как я тебе благодарен. Я и надеяться не мог на такой чудесный подарок!

Джеймс исступленно целовал Эмили. Она довольно улыбалась и поворачивалась так, чтобы ему было удобно.

— Мне казалось, — вставила она между поцелуями, — что моя девственность может вызвать лишь насмешки.

— Что бы там ни говорили, а в каждом мужчине всегда сидит отчаянный собственник. И мне до чертиков приятно, что никто до меня не был близок с тобой. — Джеймс хозяйским жестом провел по атласному бедру. — Никто не видел тебя обнаженной. Никто не прикасался к твоей изумительной груди.

— И никто никогда ни будет этого делать, обещаю. — В награду Эмили получила еще один трепетный поцелуй. — Можешь в этом не сомневаться. Знаешь, я теперь уже с трудом верю, что когда-то мы были врозь. Интересно, как я могла без тебя жить?

— Хороший вопрос, — довольно усмехнулся Джеймс. — Но, боюсь, он так и останется без ответа. Я не намерен выпускать тебя из рук ни на миг. Всерьез подумываю приковать тебя к себе толстой золотой цепью. Как ты на это смотришь?

— Я — за, хотя это будет выглядеть довольно экстравагантно. Но только не заставляй меня носить паранджу.

Джеймс отодвинулся, оперся локтем о подушку и заинтересованно спросил:

— Почему же? В этом определенно что-то есть.

— Мне приходилось ее примерять на Востоке. Я под ней постоянно чихаю.

Он сделал вид, что задумался, потом сдвинул брови и глубокомысленно заявил:

— В таком случае паранджа отпадает, а жаль. — Эмили похлопала его по колену и скользнула рукой выше.

— Мне почему-то кажется, что затея с цепью тоже не пройдет. Нас остановят на таможне.

— Послушай, — сказал Джеймс, блаженно закрывая глаза, в то время как ее рука подбиралась к средоточию мужественности. — У тебя нет аллергии на пуховое одеяло?

— Нет, — удивленно ответила Эмили. — А почему ты спрашиваешь?

— Решил не возиться каждый раз с твоей одеждой, а просто завернуть тебя в одеяло и отвезти в Рио. Там мы первые дни все равно проведем в номере. К чему лишние усилия? — протянул Джеймс и расхохотался.

— Ах, ты!.. — Эмили повернула его на спину и уселась сверху.

Его кожа согревала ее, черные негустые волоски легонько щекотали чувствительную поверхность бедер и живота. Эмили нагнулась и проложила дорожку из быстрых поцелуев от ключицы до втянутого живота. Джеймс явно терял контроль над собой. Руки его сжались, впиваясь в белые женские ягодицы.

— Не пора ли нам остановиться? — спросил он, облизывая пересохшие губы. — Новичку, вроде тебя, следовало бы дать передышку. — А взгляд его кричал о желании пережить еще раз упоительную близость с любимой женщиной.

— Но я не устала, — возразила Эмили и откинула назад свесившиеся вниз волосы. — Скажи лучше, что тебе не по силам осчастливить меня вторично.

— Эмили! — предостерег Джеймс. — Еще немного, и я за себя не отвечаю.

Она шаловливо прикусила зубами его сосок и наблюдала, как он безуспешно старается выровнять дыхание. Возможно, его попытка и увенчалась бы успехом. Но Эмили так заерзала на его бедрах, что мгновенно ощутила его напрягшуюся плоть.

— Ты своего добилась, — простонал Джеймс. Одно неуловимое движение — и вот она уже лежит на спине.