Анна Яковлева. Жених для ящерицы
Любые совпадения с реальными людьми, компаниями, событиями случайны.
Конверт не подавал никаких признаков жизни – был без подписи, без адреса, без штемпеля – и вызывал недоумение. Я обнаружила его в почтовом ящике вместе с газетой, повертела, принесла домой, нашла ножницы (терпеть не могу, когда конверты надрывают), аккуратно разрезала, извлекла дважды сложенный стандартный лист, развернула и уставилась на него с нарастающим беспокойством – лист оказался чистым. – Что за ерунда? – прошептала я холодея. Душераздирающие истории о зараженных какой-нибудь язвой, или чумой, или радиацией письмах просочились и в наше захолустье. Уняв дрожь, я подошла к окну и обследовала лист на свету. Косой луч солнца ослепил, заиграл на бумаге и высветил разводы. – Симпатические чернила! – хмыкнула я, испытав невыразимое облегчение – кому, интересно, делать нечего? Следующие двадцать минут я носилась с таинственным письмом, как дурень со ступой: держала над паром, под ультрафиолетовым светом (не поленилась, достала с антресолей домашний кварцевый аппарат) – с тем же успехом могла выбросить листок: буквы не проявлялись. И только когда я сообразила подержать лист над лампой, проступили письмена (иначе не скажешь) – буквы цвета молодой листвы. Завораживающее зрелище! Послание было написано раствором хлорида кобальта – розовые таблетки продаются в любой ветеринарной аптеке. Я на минуточку почувствовала себя Мата Хари. Эта дама использовала для тайной переписки хлорид кобальта – исторический факт: полицейские при задержании обнаружили пузырек с водным раствором CoCl<sub>2</sub> в ее сумочке. Зеленые буквы сплетались в слова, слова – в строчки… Тут меня ждало еще одно потрясение. «Ты – самая сексуальная из всех женщин, – читала я, – меня заводят твои колени, грудь, бедра. Не проходит дня, чтобы я не представлял нас вместе. Если бы ты только знала, что я вытворяю с тобой в своих мыслях! К. М.». Фу, пакость какая! Кровь бросилась в лицо, мысли завертелись, как в барабане стиральной машины, в этом хаосе проблесковым маячком вспыхнула одна: может, это не мне? Ведь имени в письме нет, если на то пошло! Или все-таки мне? Я отшвырнула листок. Выбросить эту гадость! Или… Нет, ну его. Хотя… Неровные строчки сами лезли в глаза: «Меня заводят твои колени, грудь, бедра…» Я проверила грудь, бедра, колени – все было на месте, и все было… Пф! Что там еще? А, еще вот это место: «Если бы ты только знала, что я вытворяю с тобой в своих мыслях!» Определенно псих… Не буду больше читать! Если письмо все-таки адресовано мне, то почему мой тайный поклонник решил отослать его? Что должно было случиться, что подтолкнуло к этому? Как я ни старалась, понять ничего не могла, только все больше расстраивалась. Это все Дашка – каркала, каркала, вот и накаркала. Строчки застряли в памяти, «…колени, грудь, бедра» – каруселью кружилось в голове. Мысль о неизвестном авторе преследовала меня весь день, я не могла сосредоточиться даже в лаборатории. Кто такой К. М.? У меня не было и нет знакомых с такими инициалами! Вконец измучившись, сбилась в расчетах и выдала липовую справку о качестве молока – впервые за одиннадцать лет! О магазинах шаговой доступности в нашем Заречье никто не слышал. Ближайшая торговая точка располагается в полутора километрах от улицы Майской, где я живу в доме с синей крышей за синим забором (мама обожала синий цвет). В магазин идти ужас как не хотелось: невозможно было оторваться от романтической истории Франчески. |
