— Но ты говорил, что Лайам скоро угомонится, что он ведет себя как взбесившийся кобель только потому, что долго жил среди монахов, а там не позволялось ничего такого, — вмешался мальчик со светло-рыжими волосами.

— Да, я говорил это, Торманд, — ответил Сигимор. — И я был прав.

Торманд хмуро посмотрел на Сигимора.

— За последние два года он перетрахал почти всех девиц на многие мили вокруг.

— А с монахами он жил целых пять лет.

Дэрмот отхлебнул вина, чтобы подавить смех. Взглянув в лицо юноши, он понял, что тому ужасно хочется оспорить эти смехотворные доводы, но не был уверен, что сейчас подходящее для этого время. Многие из присутствующих в зале сидели с таким же выражением на лице, что и Дэрмот. Самодовольная ухмылка Сигимора всегда раздражала Дэрмота, когда была адресована ему, так что к шумному и надоедливому юнцу он сразу отнесся с симпатией.

Внезапно внимание Дэрмота привлек человек, вошедший в этот момент в зал. Он догадался, что это и есть знаменитый Лайам, по весьма непристойным замечаниям, отпускаемым ему вслед, пока парень проходил мимо своих родственников. С ним был Гилберт, который кивнул Дэрмоту в знак приветствия, и Дэрмот вежливо кивнул в ответ.

Лайам Камерон был красивым мужчиной. Дэрмоту не нравилось так о нем думать, но по-другому охарактеризовать этого парня он не мог. Лайам был очень похож на кузена Джиллианны — Пейтона, но был гораздо крупнее. Длинные волосы цвета темной меди, отливающие золотом, правильные черты лица, великолепно сложенное поджарое и сильное тело, изящество в каждом движении. Подойдя к ним, Лайам улыбнулся. Встретив дружелюбный взгляд его голубовато-зеленых глаз, Дэрмот внезапно понял постоянные жалобы Коннора на Пейтона Мюррея. Подобное совершенство в мужчине часто вызывает раздражение.

— Он отличный парень, — шепнул Сигимор Дэрмоту с легкой улыбкой. — Однако на некоторых такой красавчик действует иногда как заноза в заднице.

— Да, — согласился Дэрмот, в кои-то веки не расстроившись от того, что Сигимор угадал его мысли. — У леди Джиллианны точно такой же кузен, и я наконец-то понял, почему Коннор постоянно твердит, что парня нужно как следует приложить мордой об стол, чтобы подправить ему форму носа и добавить несколько хороших шрамов.

Сигимор фыркнул и посмотрел на Лайама, который тем временем уселся рядом с Дэрмотом и принялся наполнять свою тарелку.

— Ну что, нагулял аппетит?

— Дорога до дома была неблизкой, — ухмыльнулся Лайам и взглянул на Дэрмота: — Как поживает моя нежная кузина Илза? Ты привез прелестную малышку с собой?

— Нет, — ответил Дэрмот, понимая, что его просто дразнят. — Я оставил ее дома с моими восемью детьми. — Он слегка улыбнулся, увидев ошеломленное лицо Лайама.

— Не подкалывай мужика, Лайам. Он умнее, хитрее и сообразительнее, чем кажется, — осадил брата Сигимор. — Лучше расскажи нам, что ты узнал.

— Вам необходимо поговорить с лэрдом Огилви, — заявил Лайам.

— И это все, что ты можешь сказать?

— Это все, что я хочу сказать. Расспросите лэрда о его жене Лоррейн.

Дэрмот взглянул на Сигимора. И подумал, что сам выглядит не менее ошеломленным.

— Л. О. — Лоррейн Огилви. — Он посмотрел на Лайама. — Почему ты больше ничего не хочешь говорить?

— Потому что большая часть из того, что мне рассказали, — всего лишь сплетни. К тому же все это так омерзительно, греховно, как сказали бы монахи, что мне не хочется чернить имя какой-то женщины или мужчины только на основании сплетен. Поговорите с лэрдом Огилви, и я смогу подтвердить или опровергнуть то, что он скажет.

— Более того, ты сможешь сделать это там же, на месте, потому что отправишься вместе с нами, — не терпящим возражений тоном заявил Сигимор.