Делюсь этими соображениями с Хиллари, которая преисполнена самых радужных надежд. Она думает, что выходные, проведенные вдвоем, окажутся поворотным пунктом в наших отношениях. Уходя с работы накануне праздника, она заглядывает ко мне в кабинет и желает хорошо провести время.

— Удачи! — Она скрещивает пальцы.

— Что ты хочешь сказать? Думаешь, что нас могут застать врасплох?

— Нет. Я не то имею в виду. Пусть ваш разговор состоится. Ты ведь собираешься поговорить с Дексом о том, что будет дальше?

— Да. Думаю, что да.

— Ты так думаешь?

— Уверена, что мы наконец поговорим. Это входит в мои планы.

— Отлично. Думаю, вы это сделаете. — Она строго на меня смотрит. — Настал решающий момент.

Морщусь.

— Рейчел, не трусь. Если хочешь остаться с Дексом, теперь самое время решиться.

— Знаю. Я решусь, — говорю я. На секунду представляю себя похожей на Хиллари. Сильной, смелой и уверенной.

— Я позвоню, если твоя подруга что-нибудь заподозрит.

Киваю и чувствую укол совести из-за того, что замышляю заговор против Дарси. Хиллари знает, о чем я думаю.

— Делай то, что делаешь, — говорит она. — Теперь не вздумай отступать.

Ровно в семь, как и было решено, приезжает Декс. У него новая стрижка, которая еще сильнее подчеркивает скулы. Он привез бутылку красного вина, свой ковровый саквояж и букет белых марокканских лилий. Их можно купить в любом корейском магазинчике по три доллара за штуку, но, даже несмотря на то что они недорогие и уже чуть привядшие, эти лилии милы мне ничуть не меньше, чем роскошные розы.

— Это тебе, — говорит он. — Прости. Они уже поникли.

— Мне очень нравится, — отвечаю я. — Спасибо.

Он идет за мной на кухню, где я ищу вазу. Указываю

ему на свою любимую, синюю, которая стоит на верхней полке, слишком высоко для меня.

— Можешь достать?

Он дотягивается до вазы и ставит ее на стол. Начинаю подрезать стебли и приводить букет в порядок. В его глазах я просто олицетворение домашнего уюта.

— Мы все-таки это сделали, — шепчет он мне на ухо.

По спине у меня побежали мурашки. Ставлю цветы в вазу и наливаю воды, затем оборачиваюсь и целую его. Шея у него теплая, и волосы сзади еще влажные после парикмахерской. Пахнет одеколоном — не таким, как обычно. Я и сама побрызгалась не повседневными духами. Сегодня особый случай. Когда привыкаешь урывать минутку, череда дней кажется бесконечной. То, что я чувствую, напоминает мне последнюю поездку в школьном автобусе накануне летних каникул. Думаешь только о том, чем бы сейчас заняться: покататься на велике, пойти в бассейн, поиграть с Дарси и Аннелизой в «веришь-не-веришь» в моем прохладном недостроенном шалаше? Впрочем, сегодня я знаю, с чего начну; уверена, мы скоро этим займемся. Целую Декса в шею и чувствую приятный запах его кожи и аромат лилий.

— Кажется, мы готовы потерять над собой власть, — говорит он, через голову стягивает с меня топик и бросает его на пол. Расстегивает бюстгальтер, прикасается сначала к моей груди, потом к лицу. Его пальцы у меня на затылке.

— Я так рада, что ты здесь. Просто счастлива.

— Я тоже, — отвечает он, расстегивая мне джинсы.

Ложимся на постель, я освобождаю его от одежды, в очередной раз восхищаясь его телом, целуя его снова и снова. Колени. Локти. У нас много времени.

Занимаемся любовью не спеша, пробуя все новые и новые позы, не отрываясь друг от друга, пока только хватает сил. Задыхаясь. Не думая ни о чем. Декс полностью принадлежит мне — больше, чем когда-либо, и я знаю почему: сегодня он не вернется домой к Дарси.