-  Слушай! - встрепенулась Глори. - А сказка про Тилианского короля Долдона и его золотого петушка, часом…

    -  А то как же! - ухмыльнулся Бон. - Он, вполне оправдывая свое имя, решил феникса на шпиль самой высокой башни засадить, чтобы враги, не дай боги, не укокошили, а всем врал напропалую, что это, мол, просто флюгер золотой. А как фениксу время вспыхивать приходило, Долдон его - раз и в подвал. Опять же и золотишко далеко тащить не нужно. Только соседи быстро смекнули, откуда ветер дует. Прислали они к Тилианскому двору под видом выдуманной Шамаханской царицы профессиональную шпионку с востока, Мату. Правда, говорят, харя у этой Маты та еще была - недаром всю жизнь в чадре ходила, но зато все остальное - на местах и в нужных пропорциях. Шпионка задело взялась рьяно: сначала принцы, сыновья Долдоновы, из-за нее друг друга на дуэль вызвали и поубивали, а потом и до самого короля дело дошло - его от неумеренных любовных аппетитов на восьмом десятке просто удар хватил. Так что феникса, которому как раз пора пришла возгораться, в суматохе со шпиля снять напрочь забыли. Вот он, бедняга, терпел-терпел - да и рассыпался песочком. Песочек ветром размело, да так основательно, что птичке возрождаться стало не из чего.

    Мы немного посмеялись, перекинулись парой свежих анекдотов, посмеялись еще, и напряжение наконец отпустило.

    -  Ладно, - подвела итог Глори, - кому уж там отдать яйцо, будем решать после того, как его найдем. А пока, Сэд, тащи карту.

    О-хо-хо, что-то мне это напоминает… Тем не менее карту я принес… хотя нет - именно притащил. И какую карту! Не буду утверждать, что она самая большая и подробная из всех существующих, но уж в первую десятку входит наверняка. А сколько стоит, я даже загадывать боюсь. Этой красотой мы с Глори обзавелись по милости Робина, который после нашей первой операции на благо КГБ спросил, что бы мы хотели получить в качестве памятного сувенира. Вот тут-то Глори и написала в ответ: «У вас под боком, в Миклошевом Гае, живет хримтурс-картограф Никон. Заказали бы у него карту в память о старых добрых временах». Написала и забыла. Но Робин Бэд, скажу я вам, никогда и ничего не забывает. Ровно через год к нам доставили толстенный и жутко тяжелый рулон первоклассного пергамента и записку. В ней глава Комитета пространно извинялся за задержку, но Никон-де даже с помощником раньше никак не успевал, а еще доставка… В конце же Робин писал, что, поскольку Комитет регулярно ведет разведывательную и исследовательскую деятельность, он является обладателем самой свежей и проверенной информации и, как следствие, постоянно нуждается в точных и грамотных картах. А его, Робина, так восхитила работа хримтурса, что сейчас тот вовсю трудится на благо КГБ, к полнейшему удовлетворению обеих сторон.

    Как бы там ни было, я размотал рулон и расстелил карту прямо на полу - ни на один стол в нашем доме она бы все равно не поместилась. Бон восхищенно присвистнул и деловито принялся прижимать края пергаментного полотнища стульями. После того как мы закончили, Глори вытащила из висящих на стене ножен тонкий и гибкий клинок. Отменная, кстати, вещица, и годится отнюдь не только для облагораживания интерьера. Для меня, разумеется, он чересчур легкий, а вот для женушки - в самый раз. Иногда, когда на нее находит, она способна заставить попотеть даже меня…

    Используя меч в качестве указки, Глори начала:

    -  Итак, мы с вами тут. А Дальне-Руссианский Предел…

    -  …ни на одной карте не обозначен! - радостно закончил я. - Поскольку ни разведчики Зензириты Салийской, ни Андерс Гансен до него так и не добрались.

    Жена посмотрела на меня как на врага народа:

    -  Ну, конечно, чего от тебя еще ждать! Умеешь же ты ободрить в нужный момент!

    Она демонстративно надулась; я столь же демонстративно послал ей воздушный поцелуй.