-  Так их, так их, сынок! - запрыгал от возбуждения ветеран. Верзила смерил его мутным взглядом и прорычал:

    -  Слышь, старый! Свали отсюда по-быстрому. Будешь под ногами путаться - в репу дам!

    Я уже собирался вмешаться, но тут кто-то поблизости заорал: «Стража! Стража скачет!», и обе группки мигом испарились. Лишь ветеран стоял посреди дороги, и лицо его было крайне растерянным.

    Вскоре с нами действительно поравнялись пятеро всадников в форме.

    -  Откуда будете? - вопросил их командир с нашивками сержанта.

    -  Из Хойры, - честно ответил я.

    -  Куда направляетесь?

    -  В Тилиану.

    -  Цель посещения Нексии?

    -  Поесть и передохнуть.

    -  Надолго?

    -  Вряд ли. День, может, два.

    Страж замолчал; расценив заминку в традиционной форме, я развязал кошелек и достал четыре монеты:

    -  Вероятно, с нас причитается за въезд в город?

    -  Вы с ума сошли! - возмутился сержант и понизил голос: - Хотите, чтобы меня с работы поперли за взятку при исполнении?!

    -  Взятку? - подняла брови Глори.

    -  А-а, вы же не местные, - вспомнил страж. - Закон у нас такой, понимаете ли: всю предвыборную неделю городские ворота не закрываются с самого утра до полуночи. Шастай, как говорится, в свое удовольствие, учиняй безобразия и - совершенно бесплатно. Э-эх!

    Последний вздох явно выражал отношение сержанта к подобным законам, а также к умникам, которые их придумывают за счет честных налогоплательщиков.

    -  Разумеется, мы уважаем законы, - быстро вклинилась Глори, подмигнув мне. - Но разве в законе где-нибудь сказано, что стражи не могут оказать приезжим путникам услугу и проводить их до какого-нибудь приличного питейного заведения? А то вдруг кто-нибудь станет… безобразия учинять…

    Монеты с моей ладони как ветром сдуло.

    -  Само собой, сударыня! - залихватски подкрутил усы сержант. - Не извольте беспокоиться. Я уж им учиню…

    Внутри город еще больше напоминал филиал приюта для умалишенных. Толпы праздношатающихся сторонников всех возможных партий, обменивающиеся ругательными словечками, подгнившими овощами, а порой и камнями. Митинги вокруг наспех сколоченных трибун. Мусор и объедки на мостовых. Глори была совершенно права, когда заручилась поддержкой стражи: закон в Демополисе уважали. Правда, какой-то поддатый мастеровой заорал: «Долой держиморд!» - и швырнул в нашу сторону яйцом, но не рассчитал сил. Снаряд, не долетев до ближайшего стража метров тридцать, растекся по широкой груди проходившего мимо хримтурса. М-да, не повезло… В другой ситуации стражи, скорее всего, вмешались бы, но только не сейчас.

    Пока мы наблюдали за вразумлением буяна, рядом уж что-то чересчур громко залязгало и загрохотало: из переулка выступил отряд из полутора десятков пожилых леди в возрастном диапазоне от «сильно за пятьдесят» до «давно песок сыплется». Несмотря на это, глаза старух горели огнем великих свершений, ноздри хищно раздувались, а суставы бодро поскрипывали в такт шагам. Привлекший же наше внимание грохот издавали ложки и половники, которыми бабки мерно ударяли в металлические миски, сковородки, кастрюльки и дуршлаги. У одной я заприметил даже бронзовую ночную вазу времен эдак дедушки Зензириты, короля Дроздофилла.

    Поравнявшись с нами, правофланговая бабка воинственно вскинула голову и пронзительно заверещала:

    Призываем, как и встарь:

    Воздерженцев - на фонарь!

    Всех центристов - камнем в лоб!

    Левых - под позорный столб!

    И все остальные тут же подхватили:

    Ламца-дрица-гоп-ца-ца,

    За Зюгена-молодца!

    Бабки промаршировали мимо, и до нас донесся затихающий в отдалении гимн:

    Славься, Отечество наше законное,

    Выборов честных надежный оплот!

    Партия Правая волей народною

    Всех супостатов зараз изведет…

    -  И часто у вас такое? - сочувственно спросила Глори сержанта.