— Не надо, — повторила Андреа.

Она вцепилась пальцами в его руки, пытаясь их разжать.

Никос, которому, наоборот, хотелось обхватить ее покрепче и прижать к себе все ее мягкое тело, почувствовать каждую впадину и каждую выпуклость, покорно отпустил Андреа.

Господи, как же он ее хочет и как это не похоже на легкую, необременительную тягу к Эсме, или Ксанфе, или к любой из женщин, которые услаждали его в постели, потрясенно подумал Никос. То был просто секс, любовная игра, а сейчас…

А что сейчас?

Эта женщина нужна ему вся — и телом, и душой, он хочет владеть ею единолично. Для Никоса это было откровением. Он никогда не был собственником по отношению к женщинам. Никос прекрасно знал, что у Эсме Вандерси целая стая мужчин, из которой она выбирает то одного, то другого — это зависело от ее прихоти и его способности оказываться под рукой, что было не так-то легко при ее кочевой жизни. Что до Ксанфы, то он не единственный, благодаря кому она живет в свое удовольствие. Конечно, она достаточно тактична, чтобы ее любовники не наталкивались один на другого, но Никос мог назвать с десяток имен состоятельных афинян, которые имели удовольствие пользоваться ее благосклонностью.

Это его не беспокоило.

Совсем другое дело, когда он услышал, что Андреа Костакис думает о каком-то мужчине… Его вдруг охватила жгучая ревность, чувство доселе ему совершенно незнакомое, которому он не мог сопротивляться.

Никос посмотрел на Андреа. Она глядела на него с испугом.

— Андреа, — заговорил он ласковым тоном, — не бойтесь меня. И простите. — Уголки его губ приподнялись в улыбке, и Андреа, несмотря на все еще владевший ею испуг, залюбовалась им. — Виною всему ваша красота, — продолжал Никос. — Ей просто невозможно противиться.

Он отступил назад, освобождая ей дорогу.

— Давайте пройдемся, — предложил Никос, всеми силами стараясь умерить дыхание, и протянул ей руку. — Все равно нам о многом надо поговорить.

Он взял Андреа за руку, обхватив ее ладонь прохладными пальцами, и они медленным шагом пошли к дальнему концу террасы. Легкий ночной ветерок обдувал разгоряченное лицо Андреа, наполняя легкие свежестью.

В голове ее между тем лихорадочно роились мысли.

Что она делает тут, на темной террасе, с мужчиной, который ни с того ни с сего взял и поцеловал ее, да так, как никто и никогда еще не целовал?

А ведь она его совсем не знает. И что означают его слова «нам о многом надо поговорить»?

Сплошные загадки. Может, у греков такая манepa ухаживать? Или он просто хочет развлечь ее легким разговором?

— А о чем нам обязательно надо поговорить? — спросила Андреа, заглядывая в лицо Никосу. Он посмотрел на нее. Какие длинные ресницы, подумала Андреа и прослушала ответ.

Кроме одного слова.

— Повторите еще раз, — с замиранием сердца попросила она.

— Я сказал, моя дорогая будущая жена, — произнес он с улыбкой, — что, наверное, нам нужно говорить о нашей свадьбе.

У Андреа остановилось дыхание.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прямо на глазах у изумленного Никоса с девушкой произошла странная метаморфоза — из невинного на вид существа она превратилась в настоящую мегеру.

С силой вырвав руку, она отпрыгнула в сторону

— О чем?

— О нашей свадьбе, — повторил Никос, мрачнея Андреа смотрела на него так, словно у него вдруг выросла вторая голова.

— О нашей свадьбе! — выкрикнула она и, уже тише, прерывистым голосом произнесла: — Господи, да вы просто сумасшедший…

Подхватив рукой длинную узкую юбку, Андреа побежала по каменному полу террасы туда, где были свет и безопасность, — к открытой стеклянной двери.