— Да ты дальше, дальше читай! — радостно подтолкнул его дед. — Там и ответ имеется!

Но Веня разобрал только отдельные фразы, которые в дедушкиной расшифровке звучали как: «к чертовой матери надоело», «буду двадцатого числа», «еще не решилась», «вышибает глаз», «Мила даже тявкнуть не успеет», «рано хоронить»…

— Из этого смысл писем становится очевидным! — торжествующе вскричал дед. — Муханова состояла в сговоре с певицей Викой Шторм, которая, будучи ее подругой, как лицо незаинтересованное, собиралась одним махом покончить с бывшим мужем Мухановой и его подручной Песоцкой. Значит, по моему разумению, дело обстояло так: Вика Шторм, будучи проездом в нашем городе, воспользовалась автомобилем своей подруги и, приняв облик ненавидимой ею гражданки Песоцкой, застраховала машину. Потом отправилась в автосервис и испортила тормоза. Заговорщицы надеялись, что при перевозке газовых баллонов Мила неминуемо попадет в автокатастрофу, после которой от нее ничего не останется, даже и пепла. И все было бы так, как они задумали, если бы не случайность. А именно — добросовестный ремонтник Гурген поставил не старый тормозной шланг, который привезла Шторм, а почти новый с автосвалки, отчего крушение произошло не тогда, когда задумали коварные подруги, а много позже, и попала в него не Песоцкая, которая всем набила оскомину, уже даже и мне, потому что звонит ежедневно и скандальным голосом требует сиюминутного разоблачения Кукушкиной, а сама Муханова, все это самолично придумавшая, организовавшая и устроившая, пользуясь помощью добросердечной певицы Вики Шторм, которая своим пением всегда мне импонировала, даже несмотря на свои прилюдные шашни в телевизоре с тенором Севой Юрким.

— Но ведь Песоцкая сама призналась, что это она страховала автомобиль и ездила в автосервис вместо Мухановой! — ошеломленный столь неожиданным поворотом дела, удивился Веня.

— Притворялась, врала! — безапелляционно заявил старый оперативник. — Выкручивалась! Брала вину на себя, потому что опасалась за собственную жизнь, имея в виду разбойничью шайку в составе Мухановой-Кукушкиной и Шторм, которая хоть и не столь многочисленна, как знаменитая тамбовская банда, но между тем далеко ее обставила по хитроумию и запутанности действий.

Веня уважительно воззрился на деда:

— Значит, дело можно считать закрытым. Итак, сдаем компромат на Кукушкину Песоцкой и компромат на Песоцкую Кукушкиной, а потом берем деньги и закрываем лавочку.

— Выходит, что так! — согласился ветеран.

Но рано граждане сыщики радовались, подсчитывая прибыли.

— Вот что, — сказала Кукушкина, недовольно хмурясь, что явственно определялось даже в телефонной трубке. — Жалею я, конечно, что с вами связалась, да делать нечего… Как вы знаете, теледебаты в прямом эфире на завтра намечены. Очень я при этом нуждаюсь в небольшом разоблачении и прилюдном скандале! Поэтому вы там выступите, чтобы предъявить добытые вами данные в полном ассортименте. Все выложите про Песоцкую с Мухановым — с доказательствами, свидетелями, со всем, что полагается! Только после этого между нами будет полный расчет и обоюдоострое взаимопонимание!

— Все это весьма радостно, — вторила ей Песоцкая, почти дословно повторяя в трубку слова своей подруги и соперницы. — Да только мне с ваших сведений радости мало, потому что до выборов считаные часы и мы не успеем опубликовать ваш бред в газете, а иначе зачем он нам нужен? Как я вас ни торопила, вы все равно долго запрягали и ехали чуть ли не шагом. Поэтому предлагаю вам завтра в прямом эфире выступить с разоблачением прохиндейки Кукушкиной, которая прикидывается Мухановой, а также строит козни, приглашает на выступление безголосых певиц и вообще ведет себя с неприличной разнузданностью, отбивая у нас клиентуру и мэрское кресло.