— Этот, — соловьем заливаются, — ратует за правое дело и против левых доходов.

И так они своими кандидатами голову замутили, что у Вени даже одна ценная мысль в мозгу нарисовалась — первая за весь рабочий день. Да какая мысль — золото, а не мысль! Клондайк!

Вышел он на улицу, вывеску «Сыскное бюро» снял. На картоне написал «PR-агентство», водрузил на прежнее место и, утомившись от трудов праведных, присел на крыльце покурить.

Вскоре и рабочий день закончился, дедушке понадобилось ужинать. Дед, глаза продрав, жалобно застонал:

— Совсем меня бессонница, Венечка, замучила, глазоньки свои сомкнуть не могу. Еще с одна тысяча девятьсот шестьдесят шештого года, когда я страшную банду самолично в тамбовских лесах обезвреживал, со мной такого не бывало. Даже не знаю, как я на этом свете до сих пор без сна шушшествую, на одном только обостренном самолюбии.

На следующее утро, не успел еще Веня навесной замок с двери снять и дедушкину коляску в помещение вкатить, на порог дамочка затесалась. Ничего себе дамочка такая, с ротиком и глазками. Субтильная. Стоит на каблуках, от ветра качается.

— А что, — спрашивает, — действительно, такое ноу-хау в наших дремучих краях образовалось, что компетентные граждане пиаром занимаются в свете грядущих выборов?

— Сами видите, — сурово ответил Воробьев, на вывеску кивая.

Дамочка оживилась:

— Желаю воспользоваться.

Веня для пущей важности ежедневник полистал, нахмурился.

— Мало, — говорит, — времени для вас имею, все занято. Консультации, проектирование стратегии, цели управления — сами понимаете, страдная пора.

Дама загрустила, на порог подалась. Но глава новорожденного агентства благоразумно притормозил ее.

— Стойте, — сказал, — придержите копыта. Есть у меня случайно полминуточки. Валяйте, что у вас?

Дамочка аж засияла зубными коронками.

— А вы по какому, простите, пиару, — поинтересовалась, — по черному или белому?

— По серо-буро-малиновому в крапинку. Между прочим, консультации платные. Тариф в убитых енотах, — намекнул на свое корыстолюбие Веня, — в чистокровных у.е., то есть в условных единицах.

Посетительница, не моргнув, денежную «котлету» из сумки достала.

— Очень я рада, что мировой прогресс и до нашего медвежьего угла докатился, — защебетала, купюры отслюнивая, — что теперь любой желающий индивидуум имеет возможность использовать сравнительно честные способы выборов. И что ему не нужно свои руки марать в разном дерьме, когда другие готовы это сделать за них.

— Кстати, — сказал Веня, принимая деньги и готовясь писать расписку, — с кем имею честь?

— С доверенным лицом кандидата Муханова. Зовут меня Людмила, а фамилию говорить не буду, так как она на суть дела не влияет.

«Любовница, значит», — подумал Веня и решил, что эта самая Людмила мечтает своего благорасположенного пропихнуть на теплое место, средств не жалея и в методах не стесняясь.

— Очень уж нам некоторые личности мешают, — многозначительно заметила визитерша. И лицо ее в приступе застенчивости нежной розовостью залилось. — Например, мэр нынешний Петр Мамаков. Или эта, Кукушкина, тоже… Остальные — мелкая шушера, агроном с фермы да районный гинеколог, смешно про них вспоминать. Но эти двое — отъявленные люди!

Нынешнего мэра Мамакова все в городе знали как облупленного. Несколько лет назад он как из-под земли объявился, засыпал избирателей деньгами, наплел с три короба, наврал семь бочек арестантов, и не успели граждане оглянуться, как он на вершину власти влез, окопался там и стал жить как у Христа за пазухой.