А дамочка млела от его внимания с ног до головы. Слушала признания, ела мороженое, каталась на карусели и тоже надеялась скоро покончить со своим одиноким положением. И ходила гордо, грудь вперед выставивши, и бюст ее колыхался согласно природным данным, привлекая внимание встречных мужчин и вызывая гордость товарища Самойлова как законного в будущем правообладателя этой неописуемой роскоши.

И вот однажды, когда дамочка была уже окончательно обкормлена мороженым и каруселями, товарищ Самойлов наконец устал бороться со своим естественным мужским интересом и в одурении нескрываемой страсти бросился расстегивать кофточку Дюймовочке. И стал ей за пазуху лезть с телячьими нежностями и несбыточными обещаниями.

Но Дюймовочка его руку отвела, засмеявшись смущенно.

«Ой, кобель, — сказала, — совсем стыд потерял! Погоди, хоть в подъезд войдем, а то на людях стыдно тискаться, чай не молоденькие».

И вошли они в подъезд. Тут товарищ Самойлов совсем распалился, прямо обезумел. Так сильно его в ее сторону повело, что потребовал он от Дюймовочки сиюминутной женитьбы со всеми вытекающими из этого обстоятельствами, еще не подозревая, какие обстоятельства могут вытечь из такого необдуманного решения.

«Вот дурной! — смеялась Дюймовочка в подъезде. — Дай хоть ключи от квартиры достану!»

В квартире: «Вот дурной, — смеялась, — дай хоть разденусь».

И разделась.

И сняла с груди две грелки с первосортным коньяком и аккуратно их на стол положила. И разительно уменьшилась в объеме, многократно уменьшив тем самым свою привлекательность у товарища Самойлова как мужчины и увеличив свой интерес у товарища Самойлова как следователя.

«Так-с, — только и сказал товарищ Самойлов, отвинчивая пробку с первой груди, то есть с грелки. — Три звездочки, если не ошибаюсь?»

«Так-с, — повторил он, справившись с другой грудью. — Пять звездочек, спинным мозгом чую!»

А дама его оправдывается: «Я ведь, товарищ Самойлов, не из корысти какой, я к нашей с вами свадьбе готовлюсь…»

Но товарищ Самойлов ее женским положением больше не интересовался. Даже на суд не пришел, где его Дюймовочке четыре с половиной года дали. После этого случая он окончательно разуверился в женщинах. А если потом встречал каких интересных бабенок, то сразу бросался щупать им грудь, без всяких предварительных околичностей, — грелки искал. И находил иногда. Но не часто.

ГЛАВА 11

В Нарьян-Маре было холодно. Шел косой дождь, с постепенной флуктуацией в снег, ветер гнал по небу низкие серые тучи.

Куцые подмерзшие деревья жались к домам; в гостинице было по-северному холодно, зато клопы, взращенные на крови командированных, оказались не по-северному жирными и страшно кусачими.

Про заядлого похитителя эстрадных певиц мне было известно только то, что он выбивает белке глаз с трехсот метров, у него имеется персональная яранга и стадо оленей. Я добросовестно сообщила эти приметы местному стражу порядка, который, закинув ноги на стол, вместо розысков оленевода занимался розыском полезных ископаемых в собственном носу.

— Ха! Еще одна ненормальная со своими идеями пожаловала! — хмыкнул лейтенант, окидывая меня пренебрежительным взглядом. — А ты кто такая? — А потом «обрадовал»: — В наших краях, дорогая гражданка, оленеводов пруд пруди. До ближайшего — пятьсот верст по зимнику. Сама на вездеходе двинешь или как? Потому как некогда мне бредовые идеи всяких заезжих мамзелей воплощать…

После чего поиски полезных ископаемых в носу были немедленно возобновлены.

Половину наличных средств я потратила на поездки по окрестным стойбищам на нанятом задорого вездеходе.