Ноги в туфельках стояли на низенькой табуреточке, и гладко облегающие чулки поблескивали, отражая свет.

Да уж, она постаралась произвести впечатление. У меня наметанный глаз на подобные вещи. Я стоял, пытаясь оценить ситуацию, потом поймал ее взгляд.

У нее были кошачьи глаза, зеленые, почти светящиеся в этом полумраке: зрачки то сужались, то расширялись.

Я окинул взглядом квартиру, и, пока я озирался, эти светящиеся зеленые глаза пристально изучали меня. Квартира явно не соответствовала этой женщине. Так себе квартирка, средней руки. В одном конце комнаты, возле стенного шкафа, я заметил чемодан, и это только подтвердило мои подозрения — женщина появилась здесь всего за несколько минут до моего прихода, она сняла эту квартиру для встречи с тем, кого выберет для выполнения задания. Когда Большой Билл Райан нашел для нее подходящего человека и позвонил ей, она положила в чемодан пеньюар и приехала сюда.

Женщина-кошка смерила меня долгим взглядом, и губы ее, вокруг которых собралась тонкая, как пергамент, кожа, растянулись в улыбке, эта улыбка говорила о многом. Эта женщина не была ни наивной, ни неопытной, как мне показалось сначала.

Пожав плечами, женщина-кошка потянулась за сумочкой, достала из нее отливающий голубизной пистолет и положила его на стол. Потом, все еще медля, в последний раз глубоко затянулась и, выпустив клуб дыма, посмотрела на меня прищуренными глазами:

— Не обращайте внимания, мистер Дженкинс. Уверяю вас, мое желание скрыть свое имя и выдать эту квартиру за мой настоящий адрес продиктовано необходимостью защитить себя, если мне не удастся договориться с человеком, которого пришлет Райан. Мы и представить себе не могли, что человек ваших способностей заинтересуется нашим делом. Но раз уж вы здесь, я вас не выпущу, а стало быть, нет и необходимости хитрить. Я даже скажу вам, кто я такая и где живу, но… в свое время.

Я молча смотрел на пистолет. Неужели она думает, что меня можно заставить сделать что-то под дулом пистолета?

Словно прочитав мои мысли, она снова потянулась за сумочкой, достала из нее пачку новеньких хрустящих банкнотов — двадцать пятисотдолларовых купюр — и положила их рядом с пистолетом.

— Пистолет нужен мне лишь для того, чтобы сохранить в безопасности деньги, — объяснила она с улыбкой, и морщинки вновь собрались вокруг ее губ. — Впрочем, не приняв моего предложения, вы их не получите.

Я кивнул. Мне было важно, чтобы она говорила как можно дольше.

— Мистер Дженкинс… или — раз уж мы познакомились — я лучше буду называть вас Эд, в криминальном мире у вас репутация ловкого и искусного исполнителя. В полиции вас прозвали Неуловимым Мошенником, они ненавидят вас, уважают и боятся. Насколько мне известно, вы одинокий волк и сейчас испытываете денежные затруднения. Мне кажется, мое предложение могло бы вас заинтересовать.

Она замолчала и взглянула на меня своими зелеными кошачьими глазами. Если ей удалось прочесть что-либо на моем лице, значит, она могла бы прочесть мысли деревянного индейского истукана.

— Здесь десять тысяч долларов, — проговорила она, и в ее голосе послышались нежные мурлыкающие нотки. — Они станут вашими, если вы согласитесь кое-что для меня сделать. Я доверяю вам и заплачу сразу.

Она снова замолчала, я по-прежнему не издал ни звука.

— Я хочу, чтобы вы проникли в дом — мой собственный дом — и украли дорогостоящее колье. Сделаете это?

Она ждала ответа.

— Это все, что вам нужно? — спросил я выжидая.

Морщинки вновь собрались вокруг рта.

— Ах да, раз уж вы заговорили об этом… есть еще кое-что. Я хочу, чтобы вы похитили мою племянницу. Можете действовать, как сочтете нужным, но все же я дам вам кое-какие инструкции.