— Помочь чем-нибудь? — Он нежно обнял ее.

— Нет… нет, почти все готово, — улыбнулась она. Казалось, он целую вечность смотрел ей в спину, прежде чем выйти из кухни.

Оказавшись на улице, Риз застонал. Как сильно он полюбил ее! Как быстро, всего, за несколько недель, эта тоненькая робкая женщина с испуганным взглядом смогла протоптать дорожку в его израненную, одинокую душу. Даже сейчас он возбудился, вспомнив ее розовые от жара печи щеки, ее округлую грудь под рубашкой.

Он точно знал, что по-настоящему любит ее, сильнее, чем кого-либо прежде, и сильнее, чем сможет полюбить в будущем. Она не принадлежала ему, но это не меняло дела.

Эти отношения принесут несчастье им обоим. В себе он не сомневался, но втягивать ее в водоворот своих проблем, в пучину его ужасной жизни он просто не имел права. Во всяком случае, сейчас. Нужно подождать, пока все уладится.

— Риз? — Ее голос отвлек его от мрачных мыслей. Он обернулся только после того, как убедился, что его лицо не выражает смятения, терзавшего душу. Натянув на лицо бодрую улыбку, он произнес:

— Отбивные почти готовы. Ты проголодалась?

— Как волк.

— Я тоже. Подожди минутку, пока шеф-повар закончит стряпню.

Затем он надрезал кусочки мяса и, удостоверившись в их готовности, гордо повернулся к Мерил:

— Само совершенство! Неси тарелки.

— Скромность явно не самая сильная черта твоего характера. — Улыбка не сходила с ее лица, пока она бегала за тарелками и накладывала в них горячие сочные отбивные.

Их совместные трапезы стали для Мерил еще одним волшебством в череде чудес, подаренных ей Ризом.

Они выпили бутылку вина, и Мерил от души хохотала над очередной его остротой. Она была на седьмом небе от счастья. Наконец Мерил удовлетворенно потянулась и, медленно обводя взглядом пустые тарелки, спросила:

— Кто будет мыть посуду? Бросим монетку?

— Забудь про посуду. — Риз прищурился. — Я знаю, как провести время с большей пользой. — Он плотоядно улыбнулся.

— Ты думаешь, я буду возражать?

Он смотрел на нее страстным взглядом:

— Я другого, и не ожидал.

Он взял в ладони ее лицо, закрепляя сделку быстрыми поцелуями. Мерил знала: это только прелюдия, скоро он вновь вознесет ее к небесам. Воспоминания о проведенных вместе ночах не покидали ее ни на минуту независимо от того, чем она занималась: принимала ли душ, разделяла ли с ним трапезу или просто болтала на совершенно абстрактные темы. Теперь их объединяло таинство любви — не просто плотского совокупления, а именно любви.

Спальня манила их, они оба были готовы отдаться взаимному желанию, когда внезапно протяжный звонок разорвал тишину.

Они застыли на месте.

— Черт, — тихо выругался Риз и, отпустив ее, направился к телефону.

Мерил, наконец обрела дар речи.

— Не отвечай! — взмолилась она. Ледяной ужас сковал ей сердце.

Он помедлил секунду и, не оборачиваясь, произнес:

— Я должен.

Непонятный страх охватил Мерил. Она почти видела, как мир вокруг них рушится. Она, молча наблюдала за Ризом. Выслушав собеседника, он проговорил:

— Хорошо, я еду. — И повесил трубку.

Их взгляды встретились. Он опять смотрел на нее, как загнанный зверь.

Тяжелая, гнетущая тишина повисла в комнате.

— Я… я должен ехать. — В его голосе слышались и боль, и сожаление, и невероятная тоска. — Мой сын…

— Сын! О нет! — закричала Мерил. Она вскочила и закрыла уши руками, не заметив, что задела стул.