У нее перехватило дыхание. Они просто стояли и смотрели друг на друга, а из глаз его словно струился горячий свет.

Мерил пыталась избавиться от комка, внезапно сковавшего горло, но у нее ничего не получалось. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя абсолютно беспомощной. Он был изумительно красив. Правда, казался старше, чем она думала. Серебряные пряди поблескивали в каштановых волосах, что очень ему шло, но делало старше (она дала ему от сорока до сорока пяти лет).

О том, что он не молод, свидетельствовали и морщинки у глаз. Но что-то еще, помимо опыта прошедших лет, сквозило в этих глазах. Возможно, страдание? Или грусть?

Она изучала его тонкие, но прекрасно очерченные губы, орлиный нос, тяжелый подбородок с едва заметной ямочкой посередине. Да, она не ошиблась — редкий экземпляр.

— Вы хотите сказать, что мужчины, с которыми вы сталкивались прежде, не слишком интересовались кулинарией? — спросил он с улыбкой, которая смягчила его лицо и разрушила стену молчания, возникшую между ними.

Мерил закусила губу и прищурилась. Он действовал на нее возбуждающе. Он был настолько неотразим, что она совершенно растерялась и не знала, как себя вести.

— Я… у меня не было мужчин, которые хотя бы пытались заняться стряпней, — пробормотала она. Зачем молоть глупости? Какая разница, умеет незнакомец готовить или нет? Она, похоже, на самом деле свихнулась.

— Ну, я по крайней мере, стараюсь. Другое дело, что из этого получается. Я на кухне, как слон в посудной лавке. — Улыбка тронула его губы.

Она улыбнулась в ответ, и он вдруг понял, как идет ей эта милая улыбка и какой у нее приятный голос. Он был неожиданно низким и хриплым, но почему-то очень ей подходил.

Он откашлялся и, неохотно оторвав от нее взгляд, огляделся по сторонам. Господи! Что она о нем подумает? Ведь он пялится на нее, как влюбленный подросток! «Дурак! — упрекнул он себя. — Корбетт, не соверши ошибку. Да, тебе одиноко. Ну и что из того? Справишься! Все справляются. Думай о Джейсоне. Он — главное в твоей жизни и единственное, что должно тебя волновать».

Он смотрел на удивительно высокий потолок и растения, свисающие с него. Вместо того, чтобы загромождать маленькую комнату, они создавали впечатление простора. Из мебели было только яркое мягкое кресло, гармонирующий с ним стул и дубовый кофейный столик. Один угол занимал камин, другой — лампа, заливающая комнату мягким светом. Пол был покрыт плетеным ковриком. Домашняя атмосфера успокаивающе действовала на его расшатанные нервы.

— У вас уютно, не то, что у меня. — Он засунул руки в карманы. — Судя по всему, вы здесь не впервые.

Он хотел знать о ней все.

— Нет… Но меня здесь не было два года, — ответила она из кухни, стараясь справиться с дрожью, сотрясавшей ее тело.

Он последовал на звук ее голоса и увидел, как она наливает молоко в его стакан. Он перевел взгляд на плиту, где стояла сковорода с недожаренной яичницей.

— Почему вы не сказали, что я прервал ваш завтрак? — укоризненно спросил он.

— Нет-нет. — Она облизнула губы. — Вообще-то да, но ничего страшного, — торопливо добавила она, чувствуя себя нерадивой ученицей, которая не может толком ответить ни на один вопрос преподавателя.

Ей не удалось его убедить. Последовала минута неловкого молчания. Риз переминался с ноги на ногу.

— Ладно, вот только возьму молоко и уйду.

Они снова замолчали.

Она улыбнулась и, сама себе, удивляясь, произнесла:

— Но мы так и не познакомились. — Ее, похоже, удивила собственная вежливость. — Я Мерил Стивенс.

Она протянула руку, которая немедленно потерялась в его ладони.