Она быстро повернулась. Его Девушка не могла так выглядеть, нет, это — не его Девушка. Она пойдет по улицам, и вряд ли кто-нибудь узнает ее. Только тот, кто очень хорошо знает ее. Он узнает ее с первого взгляда. Когда она дошла до двери, то повторила, как молитву, слова, которые твердила теперь каждый день, начиная действовать:

— Может быть, сегодня вечером, дорогой, — прошептала она. — Может быть, сегодня вечером.

Она выключила свет и закрыла за собой дверь, и он остался в комнате один.

Когда она вышла из такси, рекламные огни уже горели, но тротуар был еще пуст. Она и хотела попасть сюда пораньше. Она не знала одного: что будут играть, да ей это было безразлично. На афишах было написано: «Продолжение танцев». Она подошла к кассе:

— Для меня на сегодня оставлен билет. Я— Милли Гордон. Первый ряд в проходе у оркестра.

Она ждала этого момента несколько дней. Потому что дело заключалось не в том, чтобы увидеть представление, а в том, чтобы быть увиденной самой. Она достала деньги и заплатила за билет.

— Вы уверены, что это именно то место? Что я буду сидеть рядом с ударником?

— Конечно, я специально отложил этот билет для нас. — Кассир подмигнул ей. — Везет же этому парню. Видимо, вы много думаете о нем. Вот счастливчик!

— Вы не понимаете: дело не в нем лично. Я даже не знаю его. Ну, как я могу объяснить? У каждого из нас есть свое хобби. Мне очень хотелось быть ударником. Каждый раз, когда я бываю в театре, я сажусь поближе к ударнику и наблюдаю за его игрой. Это — моя страсть, еще с детства. Я знаю, что это звучит безумно, но…

— Ну, я-то не собираюсь смеяться над вами.

Она прошла внутрь. Билетер только что занял свое место. Капельдинер только что появился. В зале она была первой зрительницей.

Она сидела одна, маленькая золотоволосая фигурка в огромном пустом зале. Сбоку и со спины она выглядела вполне обычно, а вся безвкусица, которой она себя разукрасила, была видна лишь спереди и предназначалась для одного-единственного человека.

Места в зале постепенно начали заполняться, все чаще хлопали сиденья. В зале стоял легкий шум, обычно сопутствующий началу представления. Она смотрела в одном направлении: на маленькую дверь, которая находилась напротив нее.

Вскоре эта дверь открылась, и музыканты стали занимать свои места. Она не знала его в лицо и с любопытством разглядывала каждого, ожидая того, кто займет место ударника.

Она опустила голову и, казалось, погрузилась в изучение программки, лежащей у нее на коленях. Но исподлобья она внимательно следила за оркестрантами. — Где же он? Этот занял место кларнетиста. Может, этот? У него лицо злодея. Она с облегчением вздохнула, когда он не занял место ударника.

Их становилось все больше. Неожиданно она почувствовала беспокойство. Вот и последний закрыл за собой дверь. Все расселись по местам. Даже дирижер встал у пульта. А место, ударника оставалось свободным.

«Может быть, он уволился? Нет, потому что в этом случае они нашли бы замену. Может, он заболел и не сможет сегодня играть? Надо же, чтобы это случилось именно сегодня! Может быть, он каждый вечер приходил, а сегодня — нет. Она не сможет всегда занимать именно это место. Дела в театре идут успешно, и все билеты проданы. И долго ждать нельзя! Время рассчитано очень точно, и его осталось так мало!»

Она слышала, как они переговариваются вполголоса. Она была достаточно близко от них, чтобы слышать все, что они говорили.

— Видел ты когда-нибудь такого человека? По-моему, у него было достаточно времени с начала сезона. Мне он не нравится.

— Может, он гоняется за какой-нибудь блондинкой и забыл все на свете? — сказал саксофонист.