Он написал число «100». Она подошла и заглянула через его плечо.

— Я хочу спать, — она зевнула.

— Почему бы вам не открыть окно? Это может помочь.

— Уверена, что не поможет. — Однако она подошла к огромному французскому окну и открыла его. Потом вернулась к нему.

Он добавил еще одну цифру.

— Теперь вам лучше? — с иронической озабоченностью спросил он.

— Стало посвежее. Можно сказать, оживленнее.

— Вам и этого мало? — холодно осведомился Ломбар.

— Удивительно мало. Почти ничего. Он перестал писать и отложил ручку.

— Это нелепо, знаете ли.

— Ничем не могу вам помочь. Вы пришли ко мне. — Она кивнула. — Спокойной ночи.

Ломбар направился к двери. Подъехал вызванный им лифт. Он держал в руке маленький листочек бумаги, вырванный из записной книжки.

— Надеюсь, я вел себя не слишком грубо, — сказал он громко. Затем улыбнулся. — По крайней мере, я знаю, что надоел вам. И, пожалуйста, извините за столь позднее вторжение. Вам не о чем беспокоиться. Я не стал бы выписывать чек, если бы не хотел платить. Это маленькая хитрость…

— Вам вниз, сэр? — спросил лифтер.

— Сейчас, — кивнул он через плечо и снова обернулся. к двери. — Спокойной ночи.

Дверь лифта захлопнулась.

— Эй, одну минуту! — воскликнул он. — Она написала здесь только имя…

— Вы хотите вернуться, сэр? — спросил лифтер.

— Нет… полагаю, она права.

В вестибюле он остановился и долго разговаривал со швейцаром.

— Как отсюда идти: вверх или вниз? На листке были написаны два слова: «Флора», «Амстердам» и номер.

— Кажется, все, — позвонил он Барчессу по телефону из магазина. — Думаю, что это — последнее звено. Но сейчас уже поздно. Я еду туда. Как скоро вы можете

быть там?

Барчесс приехал на патрульной машине, узнал машину Ломбара, стоящую перед одним из домов, и вышел из машины. И лишь тогда увидел его.

Он подумал сперва, что Ломбар болен, так как тот сидел в странной, неудобной позе. Ломбар поднял голову.

— Ну? Как дела? Вы уже были там?

— Нет. Это бесполезно. Видите? — Он указал на мужчину, который стоял с собакой перед входом в здание.

На здании большими буквами было написано: «УПРАВЛЕНИЕ ПОЖАРНОЙ ОХРАНЫ НЬЮ-ЙОРКА».

— Тот самый номер, — сказал Ломбар, размахивая бумажкой. — А это — Флора, как сказал этот человек, — и он указал на собаку.

Барчесс шагнул обратно к машине.

— Поехали, — сказал он, — и побыстрее.

Он, тяжело дыша, стоял у двери и смотрел на Барчесса, который держал в руках ключи. Ни звука. Она не отвечала на телефонные звонки.

— Они все еще звонят.

— Она могла улизнуть.

— Нет. Они бы видели ее, если, конечно, она не воспользовалась каким-либо другим путем. Подождите, я сам займусь дверью.

Дверь распахнулась, и они вошли. Там они остановились, разглядывая продолговатую гостиную. Картина была красноречивой.

Свет был выключен. Недокуренная сигарета, лежавшая в пепельнице, еще дымилась. Окно было открыто.

Прямо под окном лежала маленькая серебристая туфелька, похожая на детский кораблик. Длинная узкая ковровая дорожка не доходила до окна и была смята в гармошку.

Барчесс подошел к окну и внимательно осмотрел его. Потом наклонился и посмотрел вниз.