Хорошо хоть с котом разобрались. Кот приобрел новый дом, дед — приятеля. Теперь им не так скучно будет. Единственная проблема, это если Машка позвонит и потребует своего кота обратно. Но что-то во мне говорило, что она этого не сделает. По крайней мере, в зомбированном состоянии.

Черт. Что же все-таки делать с Машкой? Пропадет ведь. Этот Вова — стопроцентный сектант. Наверняка Машку гипнозом убедил в собственной неотразимости, а теперь манипулирует ею, как хочет. И зачем ему нужна именно Машка?

Я вспомнила свою подругу и вздохнула. Да, неудивительно. С ее внешностью она лакомый кусочек для любого, не только для Вовы-спортсмена, эксперта по дыханию. И погода, как назло, теплая стоит. Вот была бы холодень, тогда никаких проблем. Вова из Машкиного дома в пять секунд вылетел бы пробкой. Но пока наступят холода, эта парочка вполне успеет навестить ЗАГС, и тогда пиши пропало. Засада.

На вокзале я чуть-чуть подумала, ехать домой или сразу отправиться к Теме, и выбрала второй вариант. Почему-то лицезреть Толика мне сейчас не хотелось до полного душевного отвращения. И без него проблем хватает.

Добравшись до Темы, я ничего не стала рассказывать ему о словах деда, а рухнула спать. Тема был настолько счастлив, что я вернулась без кота, и ему больше не придется глотать супрастин, что даже не поинтересовался, когда же я собираюсь оставить его квартиру. И то хлеб.

* * *

Утро понедельника началось как обычно: печально и без азарта. Работать после выходных не хотелось никому. Хотя каждый из нас и понимал, что других вариантов нет, хоть тресни. Чего бы не случилось, каждую неделю наша группа должна выдавать на-гора положенное количество серий. Творческий конвейер, или как говорила про себя Агата Кристи, «я — автомат, я безотказный сосисочный автомат». Вот и мы такие же, безотказные…

Вяло пообсуждав, кто где и как провел свободное время, мы приступили к очередному блоку серий. Поскольку маскировать дальше беременность Милы было бы полным маразмом, дружно решили, что ее мать, сиречь Ирина, это наконец-то обнаружит. А потом начались разногласия, да такие, что остальной персонал нашей конторы зашхерился по кабинетам, в ожидании, пока пройдет буря.

— Она же ее мать! — с пафосом рыдала Виолетта. — Она не оставит ее в беде!

— Ирина уже подозревала свою дочь в связи с Романом, а тут такое! Наверняка выставит из дома, да еще и пендалей надает. Устроим ей шикарную сцену ревности.

— И куда отправится Мила, в таком случае? Пойдет ночевать на вокзал?

— Ты что, издеваешься или придуриваешься, не понимаю? У нас прорва второстепенных персонажей, которые только и ждут, чтобы их задействовали!

— Точно! Надо, чтобы ей помог ее предполагаемый отец, Семен.

— Так они же еще даже не знакомы! Как он ей поможет? И с каких, главное, коврижек? Просто девочку станет жалко, и он ей бабок отвалит? И квартиру ей снимет?

— А почему бы и нет?

— Да потому, что по предыстории он у нас — человек небогатый, если помнишь. Ему самому жить не на что, он и к Ирине приперся только потому, что надеялся, что она ему поможет по старой памяти. И он у нас пока не догадывается, что Мила могла бы быть его дочерью.

— Значит, надо, чтоб догадался.

— Два таких сильных события на одну серию? Не катит. Перебор.

— Тогда разнесем по разным! В чем проблема-то, не пойму!

— Проблема в том, что после того, как Ирина узнает про беременность дочери, Миле станет негде жить!

М-да.