— Эй, умудренная жизнью женщина, сумочку на место положи!

Она аж дернулась от «женщины». Смешно, как некоторые особы, типа той, что я имею сейчас несчастье лицезреть, клинятся на возрасте.

— Да как ты смеешь! — взвизгнула она и ринулась в атаку, выставив вперед свои наманикюренные когти. Ходить с расцарапанной физиономией мне не улыбалось — еще столбняк подцепишь от этой ненормальной — поэтому я в качестве превентивной меры швырнула Теминой подруге стул. Она споткнулась (а нечего было на меня пялиться, лучше бы под ноги смотрела), звучно выматерилась и уже схватилась за ножку стула, дабы метнуть его в меня обратно, как в комнате материализовался Темка. Он оперативно оценил обстановку, выбил стул из рук своей невменяемой пассии, а потом просто-напросто сгреб ее в охапку и выставил за порог, невзирая на все ее вопли и угрозы расправиться с «разлучницей» (со мной, то бишь), и с «вероломным предателем». Она еще некоторое время попинала своими остроносыми туфельками Темкину железную дверь и, наконец, испарилась в неизвестном направлении.

— Слушай, откуда она здесь взялась?

— От верблюда. Позвонила, я открыл.

— Странно, почему я ничего не слышала?

— А ты хоть что-нибудь слышишь, когда в ванной полощешься?

Я призадумалась. М-да, действительно. Ни фига оттуда не слышно.

— А чего ты ее внутрь пустил?

— Она хотела поговорить.

— Но ты же ей уже все по телефону сказал.

— Ей показалось мало. Решила услышать все еще раз лично.

— Слушай, а чего тогда она была здесь, а ты в кухне? Ну, когда я на нее наткнулась.

— Ее мучила жажда. Я предложил ей чаю, она согласилась. Но в кухню идти не захотела, сказала, что подождет в комнате.

— Вот лохудра! Так она специально это все подстроила! Пока ты ей чаек готовил, между прочим, эта твоя мамзель времени зря не теряла. Не удивлюсь, если умудрилась что-нибудь спереть.

— О чем ты говоришь? Она на такое не способна. Зачем?

— Да что ты! А что она тогда, спрашивается, забыла в моей сумочке? Что она там искала?

— Ты уверена? — недоверчиво протянул Тема.

— Нет, блин, придумала все для красного словца! — вспылила я. В конце концов, что за манера — подвергать сомнению буквально все, что я говорю.

— Ну, если так, то проверь, вдруг и правда, что пропало.

Я принялась разбирать содержимое своей несчастной сумочки. Слава Богу, все оказалось на месте, даже кошелек. Единственным пострадавшим оказался мой паспорт. Его страницы были вывернуты в обратную сторону, а сам он настолько небрежно засунут во внутренний кармашек, что с пластиковой обложки слетел золоченый металлический уголок.

— Небось, искала штампы о браке и детях, — мрачно предположила я, приводя краснокожую паспортину в нормальное состояние, — вдруг случайно какой компромат раскопала бы.

— Вполне возможно, — вздохнул Тема.

— Ну, герой-любовник, скажи-ка мне, как на духу. И ты будешь продолжать общаться с этой мымрой даже после сегодняшнего концерта?

— Да пошла она по синусоиде! Делать мне больше нечего!

Я удовлетворенно вздохнула. Это, конечно, личное дело Темы, но я ужасно не люблю таких женщин, уж извините.

Только тут Тема обнаружил, что на мне ни что иное, как его рубашка, которую он, оказывается, специально постирал для завтрашнего совещания.