Она не хотела задерживаться на своих мыслях по этому поводу, и пояснений ей не требовалось. Дейдра и так была уверена, что права.

Чего ей на самом деле хотелось, так это убрать полицию из своей жизни. К сожалению, существовал лишь один способ: предоставить информацию и назвать имя, которое уведёт копов в другом направлении. Дейдра почувствовала, что нужно это сделать.

Она повернулась к Ханнафорд.

— Вам нужна Альдара Папас, — сказала Дейдра. — Вы найдёте её в «Корниш голд». Это фабрика, на которой готовят сидр.

После беседы с Роком Ларсоном Линли понадобилось полтора часа на то, чтобы найти бывшую жену Джонатана Парсонса. Начал он со школы, где узнал, что Ниам Парсонс стала Ниам Триглиа и недавно ушла на пенсию. Много лет она жила неподалёку от школы, но где она сейчас — неизвестно. Вот и всё, что ему могли сообщить.

Отыскивая нужный адрес, Линли избрал простой путь — отправился в публичную библиотеку. Как он и подозревал, Триглиа из Эксетера уехали, хотя это был ещё не тупик. Линли показал своё удостоверение, опросил нескольких соседей и выяснил их новый адрес.

Как и многие другие, Триглиа переселились в более солнечное место. К счастью, не на побережье Испании, а на побережье Корнуолла. Хотя климат там был не средиземноморский, но явно лучше, чем тот, что могла предложить им срединная часть Англии. Триглиа были любителями солнца и жили теперь в Боскасле.

Это означало ещё одну долгую поездку, но день был приятным, и сезон, превращавший Корнуолл в сплошную автомобильную пробку, пока не наступил. Линли добрался до Боскасла за сравнительно короткое время. Вскоре он уже шёл пешком по крутой улице, бегущей из древней рыболовецкой гавани, защищённой от ветров скалами, сформировавшимися из сланца и вулканической лавы. Он увидел несколько магазинов, построенных из некрашеного камня. В одних магазинах продавались товары для туристов, другие удовлетворяли потребности местных жителей.

Наконец Линли оказался на Олд-стрит, где и находился дом Триглиа, недалеко от обелиска, установленного в память о погибших в двух мировых войнах. Побелённое здание напоминало дом на Санторини[47]. Перед ним в изобилии рос вереск, а в ящиках под окнами красовались примулы. На окнах белые накрахмаленные занавески, входная дверь покрашена блестящей зелёной краской. Линли перешёл крохотный сланцевый мост, перекинутый через глубокую канаву перед домом, постучал, и через мгновение ему открыла женщина в переднике. Очки её были чем-то забрызганы, седые волосы, зачёсанные назад, вздымались на макушке, словно фонтан.

— Я готовлю крабовые блинчики, — сказала хозяйка, давая понять, почему она так выглядит и почему торопится. — Извините, не могу отойти от них больше чем на минуту.

— Вы миссис Триглиа?

— Да-да. Пожалуйста, быстрее. Не хочу показаться грубой, но блинчики поглотят слишком много жира, их нельзя оставлять надолго.

— Томас Линли. Нью-Скотленд-Ярд.

Представившись, Линли сообразил, что сделал это впервые после смерти Хелен. Он моргнул и почувствовал острую сердечную боль.

— Ниам Триглиа? Бывшая Парсонс? — уточнил он, показывая женщине удостоверение.

— Да. Это я.

— Мне нужно поговорить с вами о вашем бывшем муже, Джонатане Парсонсе. Могу я войти?

— Да, конечно.

Ниам посторонилась, пропустила его и провела через гостиную, где основной акцент в интерьере делался на книжные полки. На них стояли книги в бумажных обложках и семейные фотографии, лежали раковины, интересные камни и причудливые ветки, вынесенные на берег морем. За окнами виден был огород, маленький сад, газон в окружении ухоженных клумб, а посреди газона — раскидистое дерево.

Из кухни тянуло подгоревшими блинчиками.