– Лежи. Я за доктором.

Иван прикрыл глаза и провалился в свинцовую мглу…

11

– Его тут лечат-лечат, а он за старое! Как только тебе не совестно, пап! – Маша сердито всхлипнула и отерла глаза.

– Тебе нельзя пить! У тебя операция была! Как ты не понимаешь?

– Да говорю же, не пил я, – слабым голосом пробормотал Иван. – Вот вам крест, не пил.

– А что тогда бред несешь? Про женщину, которая умерла три года назад, а ты с ней якобы сейчас познакомился? Нечего тут глазами хлопать, твой приятель все рассказал. Сказал, что нашел тебя в полуобморочном состоянии, и ты твердил про какую-то Лидию из гинекологии…

– Из кардиологии, – мрачно поправил Иван.

Он готов был задушить Серегу – болтун хренов! Дернул же черт рассказать ему про Лидию…

Иван сурово посмотрел на детей.

– Это не бред. Это правда.

Маша устало уронила руки.

– Ну вот, опять. Ты хоть понимаешь, что убиваешь себя? Давление зашкаливает, кардиограмма плохая. Того гляди, язва опять откроется. Откуда эти галлюцинации? Впору тебя в психиатрию переводить.

– А лучше сразу в наркологию, – подала голос Зойка, которую Иван не сразу заметил. Она пряталась за спиной у Борьки и теперь выскочила вперед. – Надо решать вопрос ребром. Не хочет жить по-человечески, будем кодировать.

Маша поморщилась.

– Подожди ты, кодировать. Я еще сегодня с врачом поговорю. И ведь надо же, уже хотели выписывать его, так на тебе.

Иван слушал споры по поводу себя и понимал, что ему до лампочки. Все они ему до лампочки, со своими нотациями, с глупыми подозрениями. Ему нужна Лидия. Не может быть, чтобы она умерла или чтобы ее вовсе не было, а он ее придумал в своем больном воображении. Она была. И есть. Надо найти ее. Но говорить никому ничего не стоит, иначе его просто-напросто закроют в психушке.

– Пап, ну что ты молчишь? – Маша снова смахнула слезы. – Обещай, что будешь умницей. Доктор тебе назначил новые уколы, успокоительные. Ненадолго, дней на пять. Ты лежи в палате, не выходи на улицу, холодно уже, дожди. Через пять дней мы тебя заберем домой. Надеюсь, за это время тебе станет лучше.

Иван упрямо молчал.

– Да что с ним разговаривать, – досадливо проговорила Зойка и сощурила густо подведенные глаза. – В наркологию и под капельницу…

Маша нагнулась, поцеловала Ивана. Затем вышла из палаты, увлекая за собой брата и его жену.

Днем пришел Трефилов.

– Ну что вы, Иван Павлович? Расстраиваете детей. Дочка ваша плачет все время. С чего вдруг у вас галлюцинации?

– Нет никаких галлюцинаций, – доверительно проговорил Иван. – Вы… может, вы ее помните? Лидия Лебедева, лежала тут у вас в соседнем корпусе три года назад.

Трефилов помолчал, морща лоб.

– Нет, не помню такой. В любом случае чудес в этой жизни не бывает. Женщина, умершая три года назад, не могла с вами сейчас гулять во дворе. Вы это понимаете?

Иван видел, что врач относится к нему без пренебрежения, по-доброму и даже с пониманием.

– Но я же… я видел ее. Держал за руку. Поил кофе. Не мог же я все это сам себе выдумать?

Трефилов похлопал его по одеялу.

– Человек – создание хрупкое. А его психика – вещь вообще до конца неизученная. У вас был сильный стресс от смерти жены. Да еще тяжелая болезнь. В таком состоянии возможно все.

– То есть вы считаете… Лидия мне привиделась?

– Только так, дорогой мой, только так.