Однако долгое время после этого существовало молчаливое согласие, что аборт на ранних сроках беременности не считается серьезным грехом. Врачам и священникам не давал покоя вопрос о том, в какое именно время человеческий зародыш обретает душу.

С типичным неодобрением женской половины рода человеческого этот вопрос был решен Фомой Аквинским таким образом: эмбрионы мужского пола обретают душу на четырнадцатый день после зачатия, а женского пола – на восемнадцатый день.

Тот факт, что эмбрион с самого начала не имеет души, считался подтверждением того, что в нем нет признаков жизни.

Следовательно, аборт в первый месяц беременности не является тяжким грехом.

Первой страной, легализировавшей аборты, стал Советский Союз. И призыв к этому исходил от женщин, а не от мужчин. Аборты стали легальными в России в 1920 году, но это был не столько жест свободы, сколько попытка сократить расходы государства на тайные аборты.

На практике закон не имел большого значения для огромного женского населения России по той простой причине, что больницы были беспомощны и плохо оснащены для проведения абортов. При пуританском режиме Сталина способы безболезненного развода, не говоря уже об абортах, были недоступны.

С 1955 года в России были разрешены аборты, и хотя для этого были веские причины, но они перестали быть бесплатными, и, таким образом, прерывание беременности стало доступно лишь состоятельным – и это в коммунистическом-то государстве!

Если тема контрацепции и вызывала возражения, аборты приводили людей в ярость. Аборты инстинктивно считают злом. И старая отговорка, что у эмбриона нет души и, следовательно, его нельзя считать живым, не дает повода для успокоения нашей совести.

Мы все знаем, что человеческая жизнь начинается в момент зачатия и аборт имеет все атрибуты как суицида нации, так и персонального убийства.

Однако во всех этих вопросах не может быть единого гибкого правила для тех, кто готов подходить к этой проблеме со всей объективностью.

Когда мистер Алек Ворн, выдающийся лондонский гинеколог, в 1937 году сознательно подвергся судебному разбирательству и поставил под удар свою карьеру выдающегося хирурга, вызвав выкидыш у четырнадцатилетней девочки, изнасилованной группой солдат, его оправдание было правильным с точки зрения справедливости.

Аборты называют пятой свободой – свободой, дающей преимущество женщине, которой за всю историю не было позволено разделить в достаточной степени свободу просвещения и гуманизма. Следует отметить, что, когда свобода индивида ослабевает, законы, запрещающие аборты, становятся жестче.

Сталинская диктатура запретила в России учреждения, предназначенные для выполнения абортов. Терпимость республиканской Германии исчезла при Гитлере, который не интересовался благополучием женщины, а был заинтересован в максимальном производстве пушечного мяса.

Кажется неизбежным, что там, где широко распространена контрацепция, быстро возникает необходимость в легализации абортов.

Имеется вызывающее беспокойство предположение, что свобода женщины контролировать собственную репродуктивность может дойти вообще до отказа от ее естественного предназначения.

Легализация абортов, если она и поддерживается государством как одно из многочисленных средств борьбы с демографическим взрывом, не может не вызывать резкий протест и не только у религиозной части общества. Но потенциальное зло, если оно под контролем, может обернуться благом.

Конечно, никто не может возразить против того, что если возникла необходимость аборта, то лучше, если он будет легальным и доступным любому.

Что еще более важно для современной женщины, – это возможность эффективной и постоянной контрацепции. Стерилизация, окончательный и (в основном) безвозвратный способ контроля рождаемости, распространен гораздо шире, чем можно этого ожидать.