Леночка продолжила мамину политику и тоже направляла Сергея Григорьевича на поиск Дела. И если маме хотелось быть матерью знаменитого юриста, то Леночке – женой и купаться в лучах его славы.

Леночка умерла от рака и, как и мама, на смертном одре взяла с Сергея Григорьевича слово, что он приложит все усилия, чтобы прославиться.

Не прошло и года после ее смерти, как фактически на колени Рогозину упало «Дело князя Фортунского», как он его про себя называл. Иногда он думал, что это мама с Леночкой вымолили на том свете.

Он блестяще провел первую часть, добившись фактически невозможного, вот только всемирной славы не получилось… Запрет на огласку был одним из условий, поставленных фортунской стороной. Но все годы Сергей Григорьевич не забывал о князе и думал, что можно еще предпринять и что следует предпринимать в случае того или иного развития событий. Он не сомневался, что развитие последует, и с ним полностью соглашалась его самая любимая клиентка, которая просто жаждала продолжения. Лариса Тарасовна относилась к предпочитаемому Рогозиным типу женщин – и телосложением (Леночка была почти такой же), и эмоциональностью. Иногда ему даже казалось, что это он с Леночкой спорит… По крайней мере, жена иногда точно так же запускала тарелкой в стену. Этого битья посуды Рогозину теперь в жизни не хватало. Бывало, поскандалишь с Леночкой, потом также бурно помиришься – и словно заново родился. Дело князя Фортунского частично компенсировало недостающие эмоции.

И вот наступил второй этап. Этап, которого Рогозин давно ждал. Он извлек из серванта бутылку старого армянского коньяка, подаренного одним благодарным клиентом, налил себе на два пальца в хрустальный бокал, вдохнул аромат и выпил, произнеся тост самому себе:

– За успех!

«Мама, Леночка, я оправдаю ваши надежды!» – добавил про себя пожилой мужчина, которому в жизни в общем-то осталось только выполнить волю двух женщин, которых он любил и которые любили его.

И сколько будет эмоций!

– Наверное, нужно было сразу же привезти баб, – сказал главный.

– Баб всегда успеем, – невозмутимо ответил Витольд. – Тут до Африки недалеко. Сходим на яхте с ребятами, возьмем нескольких. Их потом и искать никто не будет.

– Нужно было прихватить русских проституток, – заметил его собеседник.

– О Пресвятая Дева Мария! Тебе было мало русских женщин? Ты забыл, чем заканчивались твои знакомства с ними?! Ты должен от них бегать как черт от ладана, как говорят эти русские!

– Ни одна негритянка не может сравниться… – вздохнул товарищ Витольда. – Не говоря уже про девок из Европы. И ведь сейчас русских девчонок полно и там, и в Турции, и в других странах… Привези мне русскую!

– Ты еще скажи, что хочешь снова съездить в Россию, – хмыкнул Витольд.

– Хочу, – кивнул приятель. – Веришь или нет, но хочу. Интересно было бы снова взглянуть на тех женщин.

– Мы наняли частного детектива, – отчитался подчиненный.

– И?

– Пока ничего нового. Детектив, как и мы, остановился на борделе. Н а ш там был, что с ним случилось потом, не знает никто.

– Кто-то должен знать, – буркнул Литвинов, затем рявкнул: – Но почему вы отпустили его одного?!

– Мы же не в России, – спокойно ответил подчиненный. – Н а ш всегда один ходил в бордель. Никогда не брал нас с собой. Здесь, в отличие от Питера, можно совершенно спокойно гулять по улицам как днем, так и ночью. У них нет неопознанных трупов, люди не пропадают в никуда, в газетах не печатают фото со словами «Ушел из дома и не вернулся.