|
Это узколобое и иссохшее существо мало интересовали наряды и украшения, а туалетную воду и притирания она явно добывала себе в ризнице соседней церкви, отчего запах, который распространялся вокруг нее, может, и был запахом святости, но, с земной точки зрения, приятностью не отличался. Помимо прочего, эта благородная и высокопоставленная дама была, так сказать, «напечатана в двух экземплярах», поскольку имела свою точную копию в лице ее деверя – аббата де Верю, человека уважаемого и значительного, более чем зрелого возраста, и который, хотя и был прежде посланником и государственным министром, от этого ничуть не меньше ужасающим образом походил на невестку, безусловно, в силу того рода сходства, которое возникает у людей, долго живущих вместе.
Увидев этих двух леденящих кровь персонажей, юная графиня вздохнула, сделала реверанс и с удовольствием отбыла с супругом в отведенные им покои, дав себе слово, что из любви к дорогому Шарлю она приложит все усилия, дабы не испортить с родней отношения, и целиком посвятит себя устройству семейного гнезда. Сначала все шло хорошо. Несмотря на всю суровость Верю, их устраивал брак, присоединивший к семье дочь великого сокольничего Франции, у которой в роду были Шеврезы и Субизы. Жанна, если ее не вынуждали остаться дома недомогания или заботы, связанные с первым материнством, много времени проводила при дворе, где обзавелась толпой поклонников. Празднества только удвоились числом той весной, что последовала за ее свадьбой, начавшись с пышного бракосочетания молодого герцога Виктора-Амедея II с племянницей Людовика XIV, принцессой Анной-Марией Орлеанской, дочерью его высочества и несчастной и прелестной Генриетты Орлеанской, умершей четырнадцать лет назад. Юная графиня де Верю не пропускала ни одного бала. При дворе, таком молодом и беззаботном, всегда царила легкая атмосфера галантности, и Жанне довелось выслушать не одно пылкое признание, на которые она отвечала отказом с неизменной любезностью, чтобы никого не обидеть. Какое ей дело до чувств других, если дорогой супруг стремился исполнить ее малейший каприз? Кроме того, она обрела верную подругу в лице молодой графини Сальской, и ей хотелось лишь одного: чтобы столь приятное существование продлилось как можно дольше. В этом славном обществе ей удавалось на время забыть о свекрови и дядюшке аббате! К несчастью, если Шарль де Верю был образцовым супругом, то красавец Виктор-Амедей таковым не являлся. С тех пор как он вошел в возраст мужчины, Виктор-Амедей не знал отказов со стороны женщин, и едва минули первые дни его супружества, как он уже не видел ничего предосудительного в том, чтобы вернуться к своим многочисленным любовницам. Он собрал немалую коллекцию покоренных сердец и стремился добавить туда новые экземпляры. Итак, в один прекрасный день он заприметил Жанну де Верю. Графине в ту пору было восемнадцать лет, и красота ее настолько расцвела, что сразила принца наповал, хотя тот был знаком с Жанной уже пять лет. Но тем вечером (это произошло на балу в Монкальери) он взглянул на нее так, словно никогда раньше не видел. – Можно ли, сударыня, быть таким слепцом, чтобы до сей минуты не разглядеть в вас красивейшую из женщин? – Можно, монсеньор, – ответила Жанна, – в лесу трудно увидеть дерево! – Если дерево превосходит все остальные, это непростительно! Двор затаил дыхание. Не оставалось сомнений, что Виктор-Амедей только что наметил новую пассию. Оставалось узнать, какова будет реакция молоденькой графини де Верю. К счастью, пять лет, проведенные при дворе, научили Жанну многому: она овладела искусством принимать любовные излияния, ничего не обещая, но, как говорится, не лишая надежды. Однако со временем ухаживания Виктора-Амедея стали более настойчивыми и обременительными. Меж тем герцог, отвергать которого открыто Жанна не осмеливалась, всерьез увлекся игрой, и его желание переросло в любовь, пылкую и требовательную. |
