- А Лина-то где разжилась ядом?

- Ее родная тетя работает невропатологом в поликлинике. Она незамужняя, бездетная, обожает племянницу и никогда ей ни в чем не отказывает.

- Неужели врач участвовала в отравлении?

- Секуринин — лекарство, используется в неврологии как средство лечения параличей после инсульта, истощения нервной системы и других тяжелых состояний, — внесла ясность адвокатесса.

- Зачем же Лина надумала травануть любовника? Тебя хотела подставить?

- Не исключено. Но скорее, она намеревалась отравить меня.

- Н-да… Во подруга так подруга… Шарлота Брайант и Грэхэм Янг отдыхают. Стало-ть, затея с эргометрином — тоже ее?

- Полагаю, да.

- За что ж она тебя так люто ненавидела? Неужто только за то, что ты красива, умна, самодостаточна?

Регина пожала плечами — Алла сама ответила на свой вопрос.

- Зависть — удел бездарности, — изрекла невеселый перифраз верная боевая подруга.

Накануне гибели любовника Лина навестила его. А в сумке покоились две бутылки — одна с секуринином, другая с чистым виски. Зная Вовчика не первый год и выпив с ним не один литр, Лина знала, какую марку виски он предпочитает, — «WhiteHorse. BlackLable».

У любовника почти всегда имелось «горючее», но халяве он обрадовался. Любовница выставила на стол бутылку с чистым виски, а. Вовчик отправился на кухню за стаканами.

Лина заглянула в домашний бар — там стояла точно такая же «WhiteHorse. BlackLable». Отравительница тщательно протерла принесенную бутылку виски, обернула ее рукавом своего джемпера и поставила в бар, а ту, что там стояла, спрятала в сумку.

- Что ж, моя дорогая, все получилось в наилучшем виде. Я была стопудово уверена, что мы тебя отмажем, даже если ты виновна в обоих убийствах, а уж раз невиновна, то и говорить не о чем. Правда, твой подлый папашка наверняка попытается свалить мокруху на тебя, но тут он просчитался, мерзавец. После того, как ты ушла из отцовой квартиры, они с Катькой долго собачились, значит, ты оставила мадам Новицкую целой и невредимой. А твой папик последующими действиями доказал обратное. Он пытался взять вас на понт, мол, у него есть неопровержимые доказательства твоей вины. Да все его слова по сравнению с букетом наших улик — детский сад. Сядет Георгий Натанович за убийство жены, как пить дать, сядет. От Катькиного с Вованом сына он наверняка откажется, раз точно знает, что это не его ребенок.

- Тогда я его усыновлю, — тихо сказала Регина. — Мальчик ни в чем не виноват. Теперь он остался круглым сиротой, а если мой отец от него откажется, малыша отдадут в детский дом.

Некоторое время верная боевая подруга не находила слов. Потом все же заговорила:

- Да уж, широте души русской бабы может позавидовать даже широкое синее море. Сильна, мать, уважаю. Настоящий мужской поступок.

- Почему мужской? — удивилась Регина.

- Да присказка у меня такая. Ее смысл никакого отношения к мужским поступкам не имеет. Как раз наоборот. Представители противоположного пола нередко ведут себя как бабы. А женщины — как настоящие мужчины. Точнее — как настоящие женщины. Давайте-ка, подруги, спрыснем это дело благородным коньяком. Толян, поухаживай за дамами. Тебя мы тоже берем в нашу теплую бабскую компанию, поскольку ты наш человек.

Верный оруженосец, молча страдавший, что не удастся свернуть кому-нибудь шею, чтобы защитить обиженную женщину, с готовностью вскочил, забыв про лежащего на коленях сэра Персиваля.

- Ма-ау! — сердито отозвался тот голосом почти взрослого кота, шлепнувшись на пол. Подхватив обиженного Перса одной рукой, Толик сноровисто стал готовить угощение, а Регина с Наташей ему помогали.