Александр Дюма. Женские страсти
— Виолетта! Виолетта! — закричала графиня прямо с порога, где же ты? Я здесь, в туалетной комнате. Графиня промчалась через спальню и застыла у дверей. Виолетта приподнялась из ванны, обнажая прекрасный, точно у Нереиды, торс, и протянула к ней руки. — Ах да, конечно, — графиня стремилась ей навстречу. На ней была длинная блуза из черного бархата, у воротника красовался большой бриллиант, талия была перехвачена кушаком, вытканным золотом и серебром узором в форме вишни. Она сняла розовые шелковые чулки и плотно облегающие ножку ботинки; затем расстегнула верхнюю пуговицу, распустила пояс и выскользнула из своей блузы. Теперь ее прикрывал лишь батистовый пеньюар с отделкой из валансьенских кружев у ворота и на рукавах. Сбросив пеньюар столь же стремительно, как и черную бархатную блузу, она оказалась обнаженной. Графиня была воистину великолепна, типичная красота Дианы-охотницы: широкая грудь с небольшими формами, стройный стан, покачивающийся точно деревце на ветру, безукоризненный живот, украшенный снизу густыми рыжими зарослями, полыхающими подобно лаве при извержении вулкана. Подойдя к ванне, она собиралась окунуться. Виолетта удержала ее: — Ах, позвольте взглянуть на вас. Вы так хороши, что просто не насмотришься. Ты считаешь меня красивой, сердечко мое? Очень! О, смотри, разглядывай! Обжигай своим взором словно зеркальцем. А теперь бери меня! Все это принадлежит тебе мои губы, грудь… — И этот замечательный пушистый букетик тоже? — проворковала Виолетта. — В первую очередь! — Какой удивительный цвет, — восхищенно произнесла девочка. — Совсем не такой, как на голове, отчего так? — Тебе кажется странным, что сверху мои волосы одного цвета, а снизу другого? И что я, женщина, терпеть не могу мужчин? Причина проста, — я вся соткана из контрастов. Ну же, подвинься, любовь моя! Мне не терпится ощутить, как твое сердечко бьется в такт с моим. Ванна была широкая, в ней хватало места для двоих. Кристально прозрачная вода позволяла видеть все подробности происходящего. Графиня обняла Виолетту, просунула голову ей под плечо, впилась в волосы под мышкой и губами потянулась ко рту. — Вот ты попалась, негодница, сейчас поплатишься за то, что заставила меня страдать. Для начала подставь свой ротик, губки и язык, как подумаю, что первым их коснулся мужчина, и что это он научил тебя целоваться, готова задушить тебя от ярости! И подобно змее, выбрасывающей жало, она вонзалась в нее поцелуями, водя рукой вокруг ее груди. — О, милые, любимые мой сиськи, — проговорила графиня, это из-за вас я потеряла голову, это вы толкнули меня на сумасбродства! Она приникла, запрокинув голову назад, полузакрыв глаза, ее прерывистое дыхание со свистом вырывалось между ее зубов. — Скажи хоть слово, радость моя, — попросила она. — Одетта, милая Одетта, — покорно отозвалась Виолетта. — Вы только послушайте, каким тоном она это произносит, маленькая ледышка, как будто просто здоровается. Ну, погоди! Ее рука спустилась от груди к бедру и ниже; там, на мгновение замерла, словно не решаясь переступить невидимую черту. — Чувствуешь биение моего сердца у твоей груди? Ах, если бы оно могло слиться в поцелуе с твоим сердечком, как сливаются наши губы… — О, да, — выдохнула Виолетта, начиная понемногу распаляться. — А теперь ты пальцем… Какая ты юная, недозревшая, я едва прощупываю любовный бутончик, сие упоительное творение природы. Ах, наконец, вот он! Твои прикосновения так легки, нежны. |
