|
Мисс Стэкпол к нашим друзьям не присоединилась, ей хотелось побывать в Неаполе, и она собиралась осуществить свое желание при содействии мистера Бентлинга. До намеченного миссис Тачит для отъезда, приходившегося на 4 июля, Изабелла располагала во Флоренции тремя днями и последний из них решила посвятить выполнению своего обещания – проведать Пэнси Озмонд. Однако ей чуть было не пришлось изменить свое намерение в угоду мадам Мерль. Дама эта по‑прежнему гостила в Каза Тачит, но и она должна была вот‑вот покинуть Флоренцию и перебраться в старинный замок в горах Тосканы, принадлежавший одному из знатнейших итальянских семейств, знакомство с которым (по словам мадам Мерль, она знала владельцев замка «с незапамятных времен») стало казаться Изабелле поистине великой честью, после того как благодаря любезности мадам Мерль она получила возможность полюбоваться фотографиями сего величественного, прорезанного бойницами обиталища. Она сказала счастливой избраннице, что мистер Озмонд просил ее проведать его дочь, но не сказала, что, кроме этого, он объяснился ей в любви.
– Ah, comme cela se trouve![95] – воскликнула мадам Мерль. – Я и сама подумываю, что хорошо было бы перед отъездом из Флоренции заехать хотя бы на полчаса к этой девочке. – В таком случае мы можем отправиться туда вдвоем, – ответила рассудительно Изабелла: «рассудительно» – поскольку сказано это было без всякого воодушевления. Она думала совершить свое маленькое паломничество одна; ей было бы это больше по душе, однако из уважения к своей приятельнице она готова была пожертвовать владевшим ею мистическим чувством. Но эта мудрая особа тут же заметила: – Впрочем, с какой стати мы поедем туда вдвоем, когда и вам и мне надо столько еще успеть за оставшиеся часы. – Прекрасно, тогда я отправлюсь одна. – Я не убеждена, что вам можно отправиться одной в дом красивого холостяка. Правда, когда‑то он был женат, но очень давно. Изабелла посмотрела на нее с изумлением. – Но какое это имеет значение, раз мистера Озмонда во Флоренции нет? – Они могут не знать, что его нет. – Они? Кого вы имеете в виду? – Всех. Хотя, пожалуй, это не столь уж существенно. – Но вы ведь собирались туда, почему же мне нельзя? – Потому что я старая мегера, а вы прелестная молодая женщина» – Допустим, но ведь обещали не вы? – Не слишком ли серьезно вы относитесь к своим обещаниям? – спросила чуть‑чуть насмешливо старшая из собеседниц. – Я отношусь к ним очень серьезно. Вас это удивляет? – Нет, вы правы! Очевидно, вы в самом деле хотите быть доброй к этой девочке? – Хочу этого всей душой. – Тогда поезжайте проведайте ее, и будем надеяться, что никто ничего не пронюхает. Скажите ей, что если бы к ней не приехали вы, то приехала бы я. А впрочем, – добавила мадам Мерль, – не говорите, не стоит. Ей это безразлично. Когда Изабелла на виду у всех в открытом экипаже следовала извилистым путем на вершину холма к дому мистера Озмонда, она с недоумением спрашивала себя, что означает брошенная ее приятельницей фраза: никто ничего не пронюхает. Изредка, через большие промежутки времени, дама эта, которая, как правило, избегала опасных проливов и без околичностей держала курс в открытое море, роняла двусмысленное замечание, брала фальшивую ноту. Ну, могут ли задевать Изабеллу Арчер пошлые суждения каких‑то неведомых ей людей, и неужели мадам Мерль предполагает, что она вообще способна делать то, что надо делать тайком? Нет, этого не может быть, она хотела сказать что‑то другое – что в предотьездной спешке не удосужилась объяснить. |
