– Вот и обращайтесь со мной, как если бы я и впрямь был таковым, – сказал лорд Уорбертон. – Не понимаю, как вы обходитесь без картофеля. Вам, наверно, здесь вообще мало что по вкусу.

Генриетта ответила не сразу. У нее зародилось сомнение в его искренности.

– У меня здесь совсем пропал аппетит, – сказала она наконец, – так что не трудитесь угощать меня. Знаете, а ведь я против вас. По‑моему, я обязана сказать вам об этом.

– Против меня?

– Да. Наверно, вам никто еще не говорил об этом так прямо? Не говорил ведь? Я против лордов, против самого этого института. Я считаю, история оставила его позади, далеко позади.

– Знаете, я тоже так считаю. И решительно против себя, самого. Иногда мне даже приходит на мысль – с каким удовольствием я выступил бы против себя – если бы я был не я. Кстати, это даже хорошо – исцеляет от тщеславия.

– Тогда почему бы вам не отказаться? – осведомилась мисс Стэкпол.

– Отказаться?… – переспросил лорд Уорбертон, смягчая своим английским произношением то, что у нее прозвучало по‑американски жестко.

– Отказаться от лордства!

– Во мне и так от него почти ничего не осталось! Кто вообще помнил бы здесь о титулах, если бы вы, несносные американцы, беспрестанно о них не напоминали. Тем не менее я всерьез подумываю в самом недалеком будущем отказаться даже от той малости, что осталась.

– Хотела бы я увидеть это воочию! – воскликнула Генриетта несколько воинственным тоном.

– Я приглашу вас на церемонию; мы устроим ужин с танцами.

– Да‑да, – сказала мисс Стэкпол. – Я, знаете, люблю видеть каждое явление с разных сторон. Я против привилегированных классов, но я хочу знать, что они могут сказать в свое оправдание.

– Очень немногое, как видите.

– Мне хотелось бы задать вам еще несколько вопросов, – продолжала Генриетта. – Но вы глядите куда‑то в сторону. Избегаете смотреть мне в глаза. Вы, я вижу, хотите уклониться.

– Ничуть. Я просто ищу презираемый вами картофель.

– А! Тогда, пожалуйста, просветите меня относительно этой молодой особы, вашей сестры. Я не понимаю, кто она. Она тоже носит титул?

– Она? Очень славная девушка.

– Как вы нехорошо это сказали! Словно вам не терпится переменить тему! Она ниже вас по положению?

– Мы не занимаем никакого особого положения, ни она, ни я. Но ей живется лучше, чем мне: у нее нет моих забот.

– Да, судя по ее виду, у нее немного забот. Хотела бы я, чтобы у меня их было столько же. Не знаю, как насчет всего прочего, но спокойствия вам не занимать.

– Просто мы легко смотрим на жизнь, – сказал лорд Уорбертон. – К тому же мы, видите ли, люди скучные. На редкость скучные, особенно когда хотим.

– Советую хотеть что‑нибудь повеселее. Мне трудно было бы найти тему для разговора с вашей сестрой: она не такая, как все. Скажите, этот крест какая‑нибудь эмблема?

– Эмблема?

– Символ ранга.

При этих словах лорд Уорбертон оторвал взгляд от другого конца стола и посмотрел своей соседке в глаза.

– Да, – сказал он, чуть помедлив, – женщины падки до таких вещей. Крест носят старшие дочери виконтов. – Эта выдумка была безобидной местью за то, что в Америке не раз злоупотребляли его доверчивостью.

После ленча он предложил Изабелле осмотреть картины в галерее, и она, ничего не сказав по поводу столь неудачного предлога – он видел эти картины несчетное число раз, – сразу согласилась.