Нина и Ариадна прошли всю войну во фронтовой концертной бригаде, обе получили похоронки на любимых мужей и потом всю жизнь старались держаться вместе. Выходило это у них как-то очень тонко и элегантно: обобществляя многие вещи, они умели не заступать границы, где начиналось личное.

Иногда Нина Михайловна брала Яшу с Аней на дачу к Ариадне, провести выходные на свежем воздухе. Как-то Надежда Георгиевна сказала, что выросла в деревне и все умеет, поэтому хотела бы тоже поехать. Пока дамы и дети отдыхают, она сделает всю черную работу по даче. Нина Михайловна поморщилась: «Дорогая, это не совсем удобно. Мы с детьми – гости, а гости не приглашают своих гостей». Сначала Надежда Георгиевна обиделась, а потом поняла, что не права.

Сын Ариадны Ивановны, Паша, а вернее сказать, Павел Дмитриевич Шевелев, как раз и вырос в такого родственника, на которого уповает вся семья. Начав карьеру по комсомольской линии, он стремительно рос, потом перешел в московский партийный аппарат, а одиннадцать лет назад вернулся в родной город вторым секретарем обкома КПСС, и Нина Михайловна по секрету (тьфу-тьфу, чтобы не сглазить) предрекала ему хорошие шансы вскоре стать первым секретарем.

Надежда Георгиевна чаще видела его в газетах и по телевизору, чем воочию. Первый раз они встретились на похоронах отца мужа. Тогда она была еще новобрачная, с только-только завязавшимся под сердцем Яшей, и Павел Дмитриевич был совсем молодой мужчина – высокий, широкоплечий, красивый той особой тяжеловесной мужской красотой, которая скорее обескураживает, чем привлекает женщин. От него веяло спокойствием и уверенностью, что показалось Наде немного неуместным на похоронах. Шевелев подошел к семье, обнял вдову и произнес казенные слова казенным голосом, но, странное дело, всем стало чуть полегче. Он извинился, что без жены (Зоиньке не с кем оставить Димку), побыл немного на поминках и уехал. Потом Надежда Георгиевна видела его на юбилее Нины Михайловны и снова на похоронах. Сначала Зои Федоровны, потом Мийки. Теперь уже ей пришлось искать слова, от которых Павлу Дмитриевичу могло бы стать полегче.

Надежда Георгиевна никогда не набивалась Шевелеву в друзья и не хотела ни о чем его просить, но тем не менее оказалась у него в долгу. Когда-то Павел Дмитриевич устроил, чтобы мужа после окончания академии оставили на кафедре, а не отправили служить в «страну летающих собак» или еще куда подальше. С этой инициативой выступила свекровь, которая после смерти мужа чувствовала себя совсем беспомощной, целыми днями держала сына за руку и причитала: «Я тебя никуда от себя не отпущу», а остальное время капала на мозги Нине Михайловне, чтобы та все устроила через влиятельного сына подруги.

Шевелев тогда еще был молодым функционером, не имел такого веса, как сейчас, но он любил свою маму и как-то сумел устроить совершенно фантастическую вещь – чтобы лейтенанта Красина сразу после академии оставили в адъюнктуре на кафедре гигиены.

В общем-то, Надежда Георгиевна не знала, радоваться или огорчаться. Она, новоиспеченная жена офицера, настроилась ехать за мужем в какую угодно тмутаракань и быть там верной боевой подругой, ну и заодно сеять разумное в головы местным детям. Наде хотелось приключений. Трудности не пугали: слава богу, она выросла в деревне, в суровом климате, и знает, с чем придется столкнуться и как с этим справляться. Может быть, первое время у них не будет даже своей комнаты, просто угол в какой-нибудь избе. Но они молодые, сильные, со всем справятся! Воображение Нади рисовало разные картинки: занесенные снегом бревенчатые дома, мерцающий огонек в маленьком окошке, вечерний лай собак, тоскливый вой ветра в трубе.