Его губы скривились в легкой усмешке.

– Зато мне не все равно.

– Что ж, это ваша проблема, – отрезала Элен.

– Боюсь, что и ваша тоже, – возразил Лайонел.

Его хладнокровие возмутило ее.

– Нет, ваша. Когда вас здесь не будет, я просто вернусь к своей прежней жизни.

Лицо Лайонела посуровело.

– Теперь уже слишком поздно, Элен, и вы это прекрасно знаете.

– Я не могу стать… такой, как они, неужели вы не понимаете? – воскликнула Элен, махнув рукой в сторону окна. – Не могу жить в Лондоне и вести беседы с подобными людьми, улыбаться, когда мне этого не хочется, и тому подобное…

– Вы о Пиккеринге и ему подобных? – Лайонел пренебрежительно фыркнул. – Это просто глупцы, недостойные земли под вашими ногами.

Элен почувствовала, что от таких слов сердце ее вот-вот растает, но допустить подобного было нельзя.

– У меня нет права претендовать на принадлежность к вашему кругу. Я больше не леди, я кухарка, горничная и садовник, в лучшем случае – домоправительница, экономка.

Лайонел рассмеялся.

– Да в вас больше достоинства и цельности характера, чем в любой из этих так называемых леди! Вы можете стать кем захотите, Элен. После того, что вы вынесли здесь, вам ничто не страшно.

Подобная вера в нее почти обескуражила Элен. Может быть, с его помощью она действительно смогла бы вновь вписаться в это блистательное окружение? Но основная причина ее отказа состояла совсем в другом.

– Это не имеет значения, я все равно не собираюсь делать ничего подобного. Так же, как и выходить за вас замуж.

– Не смешите меня, – заявил он. – Вы же благоразумная девушка.

Это качество собственного характера показалось Элен сейчас крайне обременительным. Интересно, в какой момент ей перестало хотеться быть благоразумной? Когда она вошла в кабинет баронета с пистолетом в руке? Или когда в первый раз взглянула ему в лицо? Когда коснулась его тела? Ее охватило странное желание вернуться к прежней, может быть, нелегкой, но привычной жизни, забыть о Лайонеле и о своих чувствах к нему, как бы много они для нее ни значили.

– Вы так хотели соблюдения светских приличий для сестры. Как же вы можете желать для себя чего-то меньшего?

Элен смотрела на него, такого высокомерного в своих предположениях, и чувствовала, что ее разгадали! Их странные взаимоотношения начались на равноправной основе, оба были независимы и уверены в себе, а теперь… Лайонел, стоящий перед ней сейчас с таким надменным видом, овладел ее сердцем, а у нее не осталось ничего, что можно было бы назвать своим, даже самообладания.

– Вы понятия не имеете, чего я хочу.

– Думаю, что имею, – возразил он с улыбкой, заставившей ее внутренне сжаться.

– Во всяком случае, не вас.

– Вы просто разбиваете мне сердце, Элен!

– Если бы только я могла, – прошептала она и, высоко подняв голову, направилась к выходу, слыша за своей спиной низкий, соблазняющий голос:

– Я получу специальное разрешение, и мы сможем обвенчаться так скоро, как только все организуем. – Не обернувшись, Элен продолжила свой путь, сопровождаемая последним наставлением: – Надеюсь, вы поступите надлежащим образом.

После ее ухода Лайонел ощутил себя каким-то беспомощным – совершенно несвойственное ему чувство. Это разозлило его. Понимая, что ему надлежит пойти вслед за Элен, он так и не смог заставить себя сделать это.

Как только могла ей прийти в голову просто смехотворная мысль отказать ему? Не ухватиться за его предложение было просто глупо с ее стороны.