В голосе Жукова Сталин услыхал вызов, но даже не поднял головы, точно предложение Жукова было заранее оговорено и принято, но вызов этот отложил в своей памяти.

— Пишите директиву, — эхом откликнулся Сталин и, чиркнув спичкой, стал раскуривать трубку. Раскурив, добавил в спины уходящим в соседнюю комнату Тимошенко и Жукову: — Решительно атаковать по всем направлениям!

Никто из них не мог в эти минуты даже предположить, что против изгороди, которую они городили вдоль границы из армий, корпусов, дивизий и полков, немцы применят мощные танковые тараны, поддержанные авиацией, изгороди эти падут и будут растоптаны, как падают и топчутся изгороди под напором взбесившегося стада быков, что авиации вдоль границы уже практически нет — сожжена на аэродромах, что директива так и не дошла до армий, корпусов и дивизий, и почти каждый отбивается от нашествия в одиночку. Тем более они не могли знать, что немцы, почти в открытую сосредоточивая вдоль границы свои дивизии, провоцировали командование Красной армии делать то же самое, и это было на руку немцам, решившим в первых же сражениях окружить основные силы Красной армии глубокими охватами ударных танковых и механизированных соединений и уничтожить, после чего практически беспрепятственно дойти до Волги и Кавказа, взяв походя Москву и Ленинград, Киев и Харьков. К зиме — по планам германского штаба — с Россией должно быть покончено, основные войска отведены в Европу с тем, чтобы разделаться с Англией и двигаться на юг — в Африку… И далее везде.

Между тем, едва Тимошенко и Жуков покинули кабинет, все члены Политбюро зашевелились с облегчением: они привыкли, что любое слово Вождя выполняется точно и неукоснительно, что главное — произнести нужное слово, и тогда дело сдвинется с мертвой точки, дальше все пойдет по планам и инструкциям: объявление о мобилизации, переходе на военное положение в ряде округов, переводе промышленности на военные рельсы. Все это спланировано давно, обсосано до мельчайших деталей. Главное — запустить маховик, а он уж сам приведет в движение все остальное: партию, народ, армию, страну… Они все это проходили — правда, в других ситуациях, — и запускать маховики умели как никто другой. Только они еще не знали, что одного слова Вождя мало, что многим планам не придется осуществиться, что события развернутся столь стремительно, что им долго еще придется догонять их, не успевать, опаздывать, пока время не сделает свое дело, и дремлющая сила русского народа не придет в движение, не сплотится и не сплотит вокруг себя другие народы огромной страны, и наглой силе зарвавшегося врага не противопоставит свою, исключительно народную силу.

* * *

Из дневника фельдмаршала Федора фон Бока:

22/6/41 Все началось в соответствии с планом. Поехал в Брест. Еще до полудня здесь стоял железнодорожный мост, очень удобный для переправы войск на другой берег. Временные военные мосты все еще сооружаются.

Поначалу сопротивление противника было довольно вялым. Вопрос, осуществляют ли русские планомерный отход, пока остается открытым. Удивляет то, что нигде не заметно сколько-нибудь значительной работы их артиллерии. Судя по всему, наши военно-воздушные силы имеют подавляющее превосходство над русской авиацией…

23/6/41 Противник продолжает удерживать цитадель в Брест-Литовске. Ездил в 19-ю танковую дивизию, где с наблюдательного пункта танковой роты созерцал бункер, который продолжает огрызаться огнем, хотя укрепленные позиции по периметру уже захвачены нашими войсками.

Бескультурье и состояние дорог вокруг неописуемые.

Русские упорно сопротивляются. Замечено, что в боях часто принимают участие женщины. Согласно показаниям военнопленных, политические комиссары стимулируют солдат к сопротивлению рассказами о том, что мы убиваем военнопленных! Тут и там русские офицеры стреляются, чтобы избежать плена.