– Благодарю вас, но все тайное и незаконное претит моему характеру, особенно в таком деликатном деле.

– Значит, вам не суждено стать моим родственником, – заключил маркиз.

Постояв немного у порога, маркиз прошел к камину и, не садясь, протянул одну ногу к огню. Со стороны можно было подумать, что он любуется безукоризненно начищенным, сверкающим сапогом. Волнение выдал жест —потрогав аккуратно застегнутый галстук, маркиз покрутил шеей, будто хотел освободиться от тугого узла.

На сей раз маркиз Вайдел был одет с необычной тщательностью, возможно, из уважения к консервативным взглядам отца, хотя и не изменил привычке одеваться по утрам в костюм для верховой езды. Безупречного покроя коричневые бриджи, щегольской сюртук из превосходного голубого сукна с серебряными пуговицами – этот наряд был, пожалуй, слишком строг, но очень шел высокой фигуре маркиза. Концы тщательно повязанного шарфа заправлены в золотые петли. Черные непокорные волосы аккуратно стянуты в пучок тонкой лентой. Украшений на нем не было, кроме массивного золотого перстня с печаткой. Никакой пудры и мушек в угоду модному макароническому стилю.

Герцог закончил писать и стал перечитывать написанное с раздражающей неторопливостью, все еще как будто не замечая сына. Вайдел почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и стиснул зубы.

Сделав небольшие поправки в письме, герцог сложил лист и, обмакнув перо в чернильницу, начал писать адрес. Наконец, не поворачивая головы, произнес:

– Вы можете сесть, Вайдел.

– Благодарю, ваша светлость, я постою, – кротко ответил маркиз.

Герцог отложил в сторону письмо, на которое осталось только поставить печать, и повернул кресло так, чтобы видеть сына. Вайделу захотелось, наверное уже в сотый раз в своей жизни, прочитать мысли герцога по его лицу, хотя он знал, что это невозможно.

Слегка презрительный взгляд герцога скользнул снизу вверх – от начищенных сапог маркиза до его волос.

– Очевидно, я должен быть благодарен за честь, которую вы мне оказали вашим визитом, – негромко произнес он.

Маркиз промолчал. После длительной паузы герцог продолжил:

– Ваше пребывание в Англии становится, мягко говоря, бурным, Вайдел. И, мне кажется, я вполне переживу ваше отсутствие.

– Значит, Кворлз мертв? – не выдержал маркиз.

Брови герцога изобразили вежливое удивление.

– Неужели вы даже не удосужились узнать?

– Нет, сэр.

– Я завидую вашей беспечности, – заметил Эивон. – Насколько мне известно, джентльмен

еще жив. Будет ли он пребывать и дальше в таком состоянии, неизвестно, но не это меня сейчас волнует. Впрочем, и для вас это тоже уже не имеет значения. Помните, я предупреждал еще три месяца назад, что, если вы убьете кого-нибудь еще, вам придется понести наказание. Не надо напоминать, что к моим предупреждениям следует относиться серьезно.

– Конечно, сэр. Что ж, мне придется ответить перед судом.

– Ничего подобного, – холодно ответил герцог, – я все еще имею достаточный вес в определенных кругах. Но на какое-то время вашей резиденцией должен стать континент. Возможно, если была затронута ваша честь, на дело посмотрят с сочувствием. Надеюсь, во время дуэли были соблюдены все правила. Только в этом случае, пусть она произошла даже в каком-нибудь притоне, ее забудут.

Маркиз вспыхнул:

– Минутку, сэр. Где бы ни происходили мои дуэли, в Барн-Элмсе или кабаке – всюду честь для меня была превыше всего.

– Приношу мои извинения. – Герцог слегка склонил голову. – Вы не должны забывать о моих преклонных годах, в силу которых мне трудно иногда объективно оценить поведение современных молодых людей.