– Мне силу дает моя вера. Наркотики ни к чему, – ответил он сухо.

– Вы когда-нибудь принимали участие в человеческих жертвоприношениях? Перерезали горло ребенку во имя хозяина, а, Лобар?

Он допил все содержимое кубка.

– Это все сплетни. Люди вечно представляют сатанистов какими-то монстрами.

– Люди вроде нас, – пробормотал Рорк и окинул Лобара долгим взглядом. – Да, естественно, мы судим предвзято, а так-то сразу ясно, что вы просто... верующий человек.

– Вот именно! Между прочим, у нас в стране свобода вероисповедания. Вы хотите нам навязать вашего господа, а мы его отрицаем. И его, и всю вашу человеколюбивую чепуху. В аду будем править мы. – Он резко встал. – Мне нечего больше сказать.

– Хорошо. – Ева говорила тихо, глядя ему прямо в глаза. – Но подумайте серьезно, Лобар. Люди вокруг вас погибают, кто-то будет следующим. Возможно, им окажетесь вы.

Губы его едва заметно дрогнули.

– Или вы! – бросил он Еве и вышел, хлопнув дверью.

– Какой приятный молодой человек, – заметил Рорк. – Полагаю, в аду он будет как раз на своем месте.

– Может, туда он и направился? – Ева огляделась по сторонам и быстро сунула кубок в сумку. – Мне надо выяснить, кто он и откуда. Дома сниму отпечатки пальцев.

– Отлично. – Он встал и взял ее за руку. – Но сначала мы примем душ. Здесь кажется, что грязь так и липнет к телу.

– Не могу с этим не согласиться.

– Религиозное воспитание? – задумался Рорк. – Что ж, иногда дети из таких семей восстают против своих родителей.

– А вот и его досье, – продолжала Ева. – Так, мелкое воровство, взломы, нападения. До тринадцати лет четырежды убегал из дома. В пятнадцать угнал машину, отправился путешествовать. Родители добились того, что его признали неуправляемым. Год проучился во вспомогательной школе, откуда за попытку изнасиловать учительницу был переведен в колонию.

– Какой миляга этот Бобби! – пробормотал Рорк. – Я понял, почему мне так хотелось выцарапать его красные глазенки. Он все время пялился на твою грудь.

– Ага. – Ева машинально провела рукой по рубашке, будто стряхивая с себя чужие липкие взгляды. – Психологический портрет вполне можно предсказать. Социопатические наклонности, отсутствие самоконтроля, резкие смены настроения. Стойкое отвращение к родителям и любому начальству, особенно женского пола. Женщин боится и отвергает. Интеллектуальный потенциал высокий. Склонность к насилию – высокая. Полное отсутствие зачатков совести, патологический интерес к оккультизму.

– Так почему же его не засадят за решетку?

– По закону. После достижения восемнадцатилетия он еще не совершил ни одного преступления. – Ева мрачно вздохнула. – Этот маленький негодяй очень опасен, но я пока что не могу ничего с ним сделать. Он подтвердил алиби Селины в ночь гибели Алисы.

– Его наверняка проинструктировали, – заметил Рорк.

– Но поймать его на этом не удалось. – Ева отодвинулась от монитора. – У меня есть его нынешний адрес. Надо поговорить с соседями. Может, они расскажут что-нибудь интересное. Если мне удастся на него надавить, думаю, малыш Бобби сломается.

– А если нет?

– Тогда придется копать дальше. – Она устало потерла глаза. – Ладно, с ним мы разберемся. Рано или поздно он проявит себя – набьет кому-нибудь морду, нападет на женщину.