Дэвид, вздохнув с облегчением, улыбнулся.

– Это было бы здорово!

Крессида сердито посмотрела на мужа. В мастерстве манипуляции ему не откажешь! Он владел им, как и прежде. Стефано в ответ посмотрел на нее. Его темные глаза сверкали холодным дьявольским огнем.

– Беги скорее, – он говорил будто с глупышкой, – и надень свое самое красивое платье. А мы с Дэвидом подождем тебя здесь.

Оказывать ему неповиновение не стоило. Она хорошо это знала. Гораздо лучше – ублажить его и точно выяснить, почему он вновь, и столь неожиданно, вошел в ее жизнь. Она помчалась в спальню, чувствуя на себе взгляд Стефано.

Сняв халат, Крессида бросила его на кровать. Она была раздражена и не в лучшем виде. «Самое красивое платье»! Как же! Вот уж чего она не станет делать, так это выбирать платье.

Наоборот, Крессида сознательно достала белые облегающие джинсы и мягкую белую хлопчатобумажную водолазку. Белые кроссовки дополнили ее наряд. Она расчесала свои густые волосы и заплела их в косу, потом, наложив на лицо минимум косметики, с удовлетворением оглядела себя. Холодная современная женщина, полная противоположность той, кого хотел увидеть Стефано. Но, выйдя из спальни, она растерялась: на красивом лице Стефано читалось явное удовлетворение.

Дэвид, рассказывавший Стефано о своем стремлении когда-нибудь заиметь свой собственный театр, увидев Крессиду, остановился на середине фразы.

– А, ты уже готова, – сказал он, вставая. – Можно мне воспользоваться ванной?

– Конечно, – нехотя ответила Крессида.

Вот если бы Дэвид отпустил экстравагантный комплимент, обнял бы ее за талию, а Стефано просто послал бы куда следует, вместо того чтобы ему поддакивать…

Когда Дэвид вышел из комнаты, Стефано приблизился к ней.

– Ты очень красива, cara, – сказал он приглушенным голосом. – Очень красива.

– Вот как? Странно это слышать. Ведь тебе не нравится, когда я в брюках, правда? Ты не выносишь, когда я закрываю свои ноги. Брюки для мужчин, а не для женщин – очередное проявление смехотворного пристрастия к стереотипам. Да, Стефано?

Но на лице у него Крессида не увидела ожидаемого раздражения. Триумф, триумфальная улыбка – вот что было на нем. Стефано будто играл с ней в какую-то игру, на ходу придумывая правила и всякий раз опережая ее.

– И ты их надела, чтобы досадить мне? – предположил он.

Она наклонила голову и пожала плечами.

– Не совсем, – солгала она. – Меня не волнует, считаешь ли ты что-либо удобным и уместным или нет.

Стефано рассмеялся, что привело ее в ярость.

– О, Крессида, – пробормотал он. – Ты уже не так послушна. Научилась отвечать.

Она отвернулась. Щеки ее стала заливать краска. Она поняла, что он имел в виду – отвечать логично, а не взрывом эмоций. Если бы она научилась этому раньше. Если бы она не была так запугана его семьей, его друзьями, им самим. Возможно…

Подойдя к буфету, она, стараясь не показывать, что рука ее дрожит, взяла бутылку содовой и налила немного в стакан. Вода была теплой и безвкусной, но тем не менее освежила ее пересохший рот. Эти несколько секунд, пока Крессида пила воду, позволили ей восстановить свое прежнее состояние. Когда она поставила стакан и повернулась к Стефано, следы замешательства полностью исчезли с ее лица. Щеки вновь были бледны, как молоко, а зеленые глаза спокойны.

Стефано недоуменно прищурил свои темные глаза.

– Сейчас ты была где-то далеко отсюда, – тихо сказал он. – Где?

Голос ее был тверд. Воспоминания об ужасном одиночестве во время замужества придавали ей силу.

– Я вспоминала… нашу супружескую жизнь.