– У меня с головой нормально! – все также спокойно заметил Федор.

– Нет, не нормально! – жестко заявила Катерина. – Эту тысячу я конфискую в уплату за квартиру, ты нарушил наш уговор, и самовольно привел женщину, и еще ты мне неделю бесплатно отработаешь. Понял? А не нравится, собирай свой чемодан и выметайся на все четыре стороны.

– Ты все сказала? – спросил Федор.

– Да! – ответила Катерина. Она возмущенно сдергивала простыни на пол.

– А теперь садись и слушай меня! – спокойным голосом сказал Федор.

– Что…о?

Катерина собралась вновь наброситься на него, но Федор взял ее за плечи и грубо бросил на кровать.

– Когда я с тобой разговариваю, будь добра, сядь и внимательно слушай.

Вместо наивных робких глаз юноши-провинциала на нее сейчас смотрел зверь, удав.

Катерина со страхом взирала на своего раба квартиранта.

– Итак, первое. С сегодняшнего дня ты будешь называть меня, Феодор и мой господин. Если спросят, почему? Ответишь, мол, прихоть у него такая. Обращение только на «вы». Без всякого амикошонства. Деньги, что взяла у меня из кармана, положи на место. Там твоего ничего нет, и не твое дело, сколько мне заплатили.

– Да, но…

– Когда я говорю, больше не смей меня никогда перебивать! Теперь следующее. За показ меня и все остальное, цену увеличишь в пять раз. А чтобы богатые дуры не заявили, что слишком дорого, скажешь им что в Монте-Карло я обслуживал суперэлиту, королев и американских миллиардерш. Еще добавишь клиенткам своим, что я незаконнорожденный сын Саддама или Ален-Делона от нашей отечественной красавицы. Скушают твои клиентки, уверяю тебя. Только не вздумай говорить, что у меня под кроватью ядерная бомба. Скажешь она у меня в штанах. Поняла сука? Так! Теперь слушай дальше. По нашему уговору, мне еще жить здесь неделю. А в конце недели мы составим настоящий бизнес-план, а то ты работаешь как колхозница, почитай задарма, за вонючую тыщу, которая на самом деле пятьсот. А если не знаешь, как меня подать, то учись. Поняла? Повторять не надо? И чтобы эту неделю квартира сверкала, как солнце, даю тебе на уборку три часа.

Катерина задохнулась от ярости.

– Ты, молокосос, в моем доме будешь мне диктовать условия? Я тебя подобрала…Да, я только заикнусь, моя крыша порвет тебя…

Федор рывком уложил Катерину себе на колени и, положив ей руку на горло медленно, членораздельно выговорил:

– В двух остальных своих квартирах, которые ты тоже превратила в дом свиданий, можешь диктовать любые условия, но здесь, предупреждаю тебя последний раз, будет эту неделю так, как я сказал. А там посмотрим, разбежимся мы или продолжим плодотворное сотрудничество. И крышу присылай, посмотрю я, что ты ей скажешь. Кстати, ты еще сама мне за первый день задолжала. По твоей таксе, с тебя причитается тыща. А поскольку с них пятьсот твои, значит твой долг пятьсот баксов.

– Ну, ты и наглец! Я еще должна тебе заплатить? – изумилась Катерина, пытаясь встать.

– Ну, не я же? Я удовольствие, в отличие от тебя не получил! – сказал Федор и отпустил хозяйку.

Катерина встала и отряхнула задравшуюся юбку. Она подумала о том, что любое обращение к крыше потребует дополнительных затрат. Помимо этого, с некоторых клиенток она имела свой отдельный навар, о котором ее сексуальный раб даже не догадывался. Лучше худой мир, чем хорошая ссора, подумала Катерина и сказала:

– Ладно, подниму я на тебя цену. Будешь побочным сыном Алена Делона… Ну, ты и ухарь!

Она ходила по комнате и бросала на Федора любопытные взгляды.