Однако, планам этим не дано было сбыться. Не всё в жизни получается так, как планируешь. Оля, старшая сестра, отправилась с одноклассниками в поход, ночь была холодной, и она сильно простудилась. Во всяком случае, сначала так думали — что это обычный грипп. Но лекарства от гриппа нисколько не помогали. Оля сгорала с высокой температурой, на глазах слабела, худела, и это длилось неделю, другую, пока не стало ясно, что у неё вовсе и не грипп. Но что? В больнице врачи ругались, что участковый из поликлиники не направил её к ним вовремя. Поздно было делать прививки, и неясно, от чего именно следует лечить. Наконец, температуру удалось сбить. Симптомы сгладились, а затем и вовсе исчезли. Инфекция, по всей видимости, пропала. Что это было? Врачи разводили руками: то ли полиомиелит, то ли энцефалит, то ли ещё какая дрянь. Диагностика советской эпидемиологии хромала на все четыре ноги. Поди разбери в обычной районной больнице, что за хворь, поставь нормальный диагноз, когда момент упущен. Теперь всё прошло. Почти всё. Инфекция больше не определялась, только Оля продолжала худеть и слабеть. Ей тяжело было даже ложку держать в руках. И она всё время неподвижно лежала в постели. «Ей у нас нечего делать, — сказали врачи родителям. — Мы бессильны. Инфекция ударила по нервной системе. Её-то и нужно теперь лечить. Но не в районной больнице»…

Родители поняли одно — если не положить дочь в одну из лучших клиник, они могут её потерять. Добрые люди научили их, как следует поступить. За углом нейрохирургического института, куда Олю привезли на такси, находилась телефонная будка. Из неё мать позвонила по «03» и вызвала «скорую». Врач «Скорой», хоть и отчаянно ругаясь, но доставил Олю в приёмный покой института. Тем не менее, девочку в клинику взять всё равно отказались. Мать сказала, что никуда не уйдёт, пока дочь не определят на отделение. Противостояние несчастной измученной женщины и бюрократической системы длилось целый день. Отец ни во что не вмешивался, только стоял рядом и молча поддерживал жену. Весь день Оля лежала на кушетке в коридоре. Наконец, медики сдались, и девочку правдами и неправдами приняли в НИИ. Ей предстояло долго и упорно лечиться.

Все эти недели Тёма был предоставлен самому себе. Иногда его даже забывали покормить. Родителям было не до него, он и сам это понимал, — Оля болела, и много усилий уходило на то, чтобы попытаться ей как-то помочь. Мальчик сидел один в большой, даже летом тёмной квартире, и боялся, что из своей комнаты выйдет горбатая угрюмая бабушка, которую он не очень, если вы помните, любил.

Теперь, когда самое страшное, осталось позади (так в то время казалось), про него вспомнили. Родители посовещались и решили, что пока Оля лежит в институте, мама должна быть рядом с ней, а отец возьмёт отпуск и, поскольку лекарства проели в семейном бюджете значительную дыру, то дачу снимать он не будет, а поживёт с Тёмой в лесу, благо, палатку и спальники можно одолжить у знакомых, запастись крупами и консервами, да в общем, в первый раз, что ли? Ходили ведь не раз с ночёвками в походы всей семьёй. В лесу есть крапива, сныть, грибы, а скоро и ягоды подойдут — прожить можно. Пусть хотя бы Тёма нормально проведёт лето, потому что дома у него каникул не будет, все на нервах, атмосфера тяжёлая, и разговоры только об Оле и её болезни. Но ведь Тёме тоже нужна забота. Мама справится сама, она сильная. А папа и сын должны отдохнуть, набраться сил. Ещё неизвестно, как всё сложится к осени.