— Вот так, бабулечка, скоро ты у нас прабабушкой станешь!

— Слава Богу! — сказала Агния Львовна, поцеловала Катюшу, перекрестила ее и перекрестилась сама. — Давайте-ка все помолимся за нашу внучку, дочь, жену и сестру!

Все поставили свои бокалы на стол, но сами остались стоять — только повернулись к киоту с иконами.

— Спаси, Господи, сохрани и помилуй рабу Твою непраздную Екатерину, даруй здравие ей и нерожденному чаду ее. Аминь!

— Аминь! — сказали все, а Наташка добавила: — Да здравствует наша непраздная Катюха и нерожденное чудо ее! Ура!

— Нерожденное чадо, а не чудо, — поправила дочь Надежда.

— Нет, чудо! — возразила та. — Своих племянников я как хочу, так и называю! Кстати, Марковкину тоже ура! И прабабушке нашей: не было бы Булочки — не было бы и всех нас! Ура нашей бабушке!

Потом все понемногу успокоились, Надежда принесла кастрюлю с пельменями, и праздник продолжался. Наташка, быстро справившись со своей порцией, подошла к Агнии Львовне.

— Булочка, можно я с тобой у стеночки полежу?

— Ладно уж, полежи.

Наташка скинула туфли и осторожно, стараясь не потревожить бабушку, переступила через нее и улеглась под теплый бабушкин бок.

— Случилось что-нибудь? — спросила Агния Львовна, поскольку под бок к бабушке Наташка забиралась, когда ей хотелось чувствовать себя в безопасности.

— Да нет, Булочка… Я просто за Катюху беспокоюсь. «Непраздная Екатерина»! Звучит так гроз но! Вроде как все, что было до этого, — это была как бы Катюхина молодость, сплошные праздники, а вот теперь она стала уже «непраздная» и начинается серьезная жизнь… В общем, я за нее очень беспокоюсь, Булочка!

— Ты права, детка: теперь наша Катюша становится по-настоящему взрослой.

— Мы все будем ей помогать, правда?

— Ну, а как же иначе? На то ведь мы и семья.

— Семь Я. Семь таких, как я. А у нас семь или не семь? Ты, папа с мамой, мы с Катей и Марковкин… Ой, как раз седьмого нам и не хватало!

— Ну, вот видишь, как замечательно.

— Угу. Ты станешь прабабушкой, а я — тетушкой. А вдруг у Катьки будет двойня? Здорово-то как! — Тут чувство тревоги Наташку оставило, она вывернулась из-под одеяла, спрыгнула с кровати и побежала обнимать мать своих будущих племянников и что-то горячо нашептывать ей на ухо.

— Да отстань ты, Наташка! Какая двойня, с чего ты вдруг взяла? — смеялась Катюша. — Да типун тебе на язык!

— Нет, ну ты подумай, Катюха, как это удобно! Сразу р-раз! — и ты уже мать двоих моих племянников! Ты уж постарайся, чтобы это были мальчик и девочка!

— Хорошо, я подумаю. Ты только не задуши меня, а то не будет тебе ни мальчиков, ни девочек.

— Меня бы еще спросить надо, хочу ли я вот так сразу стать многодетным отцом? — сказал Марк.

— Ой, Марковкин! Я тебя ужасно люблю! — закричала Наташка, вспомнив, что у ее грядущих племянников где-то есть еще и отец. — Дай-ка я тебя тоже придушу немножко!

И до самого конца застолья Наташка то и дело вспоминала про радостную новость и кидалась обнимать то сестру, то зятя, то родителей, то бабушку.

В девять часов Марк объявил, что у Кати теперь строгий режим и им надо собираться домой.

— Да и маме пора отдохнуть, — сказал Ар тем. — Давайте-ка, девочки, убирайте со стола и мойте посуду. Пора и честь знать!

Стали уносить посуду и оставшиеся закуски, в том числе остатки злополучного пирога, от которого гости все-таки вежливо и самоотверженно съели по кусочку, чтобы не огорчать хозяйку.