|
Перед нами расстилалась дикая страна со скалистыми холмами и несколькими деревцами, разбросанными по долинам. Подвигаясь вперед, мы услышали со стороны гор шум, похожий на взрыв бомбы. Мы знали, что у наших спутников есть бомбы с гранатами. Не подверглись ли наши товарищи нападению индейцев? Не пришлось ли направить пушку на дикарей? Но мы услышали всего один удар, а при стрельбе из пушки получается два удара. Не взорвалась ли одна из бомб? Это, казалось, более правдоподобным. Мы остановились, прислушиваясь, не услышим ли еще шума. Прошло полчаса, но ничего нового слышно не было. Тогда мы снова пустились в путь, меньше всего беспокоясь по поводу грохота. Нас смущало то обстоятельство, что никто из наших спутников не едет нам навстречу, чтобы справиться о нашей судьбе. Мы ехали по следам повозок. Видели, что они накануне совершили большой переезд, так как солнце клонилось уже к закату, когда мы достигли возвышенности, однако еще далеко от того места, где в прошлую ночь остановились наши спутники. Наконец мы прибыли туда. Какое ужасное зрелище! Кровь стынет в жилах при одном воспоминании об этом. Мы увидели повозки и разбросанный по земле багаж. На земле лежали тела людей, волки с воем сдирали с трупов кожу, отбивая их друг у друга. Некоторые из животных, тянувших повозки, тоже были распростерты на земле. Очевидно, наши спутники подверглись нападению и были перебиты шайкой диких индейцев. Мы повернули бы обратно, но было уже слишком поздно. Мы очутились среди лагеря, сами того не заметив. Если бы дикари были еще поблизости, то всякая попытка к отступлению была бы бесполезна. Но судя по тому опустошению, которое уже успели произвести волки, индейцы ушли оттуда сравнительно давно. Я оставил жену у телеги, где остались и Генрих с Франком со своими маленькими ружьями, а мы с Куджо отправились осматривать место этого кровавого сражения. Мы прогнали волков от их ужасной добычи. Наклонившись, мы узнали трупы наших несчастных спутников; но они были до того изуродованы, что невозможно было отличить их друг от друга. Они все были скальпированы индейцами. Караван наш не был торговым, поэтому у него было немного товаров, но индейцы унесли все, что казалось им более или менее ценным. Но тяжелые и громоздкие предметы валялись по земле. У нас не вызывало сомнения, что индейцы обратились в беспорядочное бегство. Может быть, они испугались взрыва бомбы и, не понимая ее страшного действия, приняли ее за проявление всемогущества Великого Духа. Я глядел во все стороны, желая найти моего друга, молодого шотландца, но я не мог опознать его. Я искал его жену, которая, за исключением Марии, была единственной женщиной в караване, но и ее я нигде не видел. Куджо предположил, что дикари увели ее живой. В это время мы услышали страшный лай собак и вой волков. Шум доносился из чащи, находившейся недалеко от лагеря. Мы знали, что шотландец увез с собой из Сен-Луи двух больших собак. До нас, без сомнения, доносился их лай. Мы побежали по направлению к чаще. Приближаясь к тому месту, откуда доносился шум, мы увидели двух больших окровавленных собак; они лаяли с ожесточением и не давали волкам приблизиться к какому-то черному предмету, лежавшему среди листьев. Это было тело женщины. Прелестный ребенок, плотно прижавшись к ее шее, издавал страшный крик. Мы увидели, что женщина мертва и... Здесь рассказ нашего гостя был внезапно прерван. Путешествовавший вместе с нами рудокоп Мак-Найт, который сильно волновался во все время рассказа, вдруг поднялся и закричал: — О Боже мой! Моя жена... моя бедная жена! Ах! Рольф! Рольф! Разве вы не узнаете меня? — Мак-Найт! — воскликнул изумленный Рольф. — Мак-Найт! Это действительно вы! — Моя жена! Моя бедная жена! — продолжал в отчаянии рудокоп. — Я знал, что они ее убили! Я позже видел останки ее трупа... Но мой ребенок! О Рольф, что сталось с моей девочкой! — Она здесь, — сказал наш хозяин, указывая на маленькую брюнетку. |
