Рождество проходит тревожно, Дениз проявляет все большую склонность к алкоголизму, усиленную неврозом — она понимает, что не справляется с бумажными делами. Почта скапливается месяцами. Приходится отправлять огромные письма с оправданиями за задержку. Она купила два диктофона в красных кожаных чехлах, но они так и остались не распакованными. К счастью, согласилась вернуться на свое место Эткен, и потихоньку разобралась в бумажном хаосе.

Тереза, одетая в черное форменное платье, передник и шапочку горничной, не имеет определенных обязанностей. Но Сименону приятно видеть в доме ее спокойное лицо, тихие, неторопливые движения.

Дениз вводит новшество — решает закрепить определенное меню по дням недели. Появляется «день пюре с бараньей ножкой и с фасолью», «день говяжьей отбивной с косточкой», «день рубленого бифштекса с горчичным соусом и фаршированными баклажанами».

Прислуга по–прежнему сторонится хозяина. Сименон выспрашивает Буль о причинах такого отношения к себе и та неохотно рассказывает, что строгие инструкции от хозяйки поступают ежедневно:

— Месье не такой человек, как другие, он пишет и обдумывает романы. А посему запрещается входить к нему в кабинет и даже стучаться в дверь в любое время, даже если на двери отсутствует табличка «не беспокоить». Запрещается шуметь, разговаривать с ним, запрещается смотреть ему в лицо.

— Что?! Разве я так страшен?

Сименон не знает, как противостоять этому. Не проводить же беседы с прислугой?

Однажды он столкнулся на лестнице с горничной. Та в ужасе рванулась в сторону.

— Чего вы боитесь? Разве я похож на Синюю бороду? Если мадам Сименон и рассказывала вам что–то подобное, то это была всего лишь шутка.

— Шутка?! — взвилась появившаяся Дениз. — Я знаю тебя лучше всех, и только я могу сказать правду.

— Но я тоже хорошо знаю тебя. И тоже могу сказать правду. — Он чувствовал, что его понесло и остановиться будет трудно. Но выяснять отношение в присутствие прислуги (еще две горничные появились на крик) — не тактично. Сименон хотел уйти, вопль Дениз остановил его:

— Какую еще правду ты хочешь сообщить всем? Я знаю, что была шлюхой и остаюсь ей! — она была сильно пьяна, сотрясаясь в истерике. — Да, да! А ты кто? Ты думаешь, что ты лучше?…

Жорж унес плачущую жену на кровать, привычно подставляя тазик для рвоты. Он старался не смотреть на ее искаженное спазмами лицо, и думал о новом доме, как о спасении. Возможно, там она будет счастлива?

4

В феврале 1962 года Сименон соглашается возглавить в Лондоне вместе с английским Мегрэ — актером Рупертом Дэвисом, торжественный вечер — ужин и ежегодный бал производителей трубок. Белый галстук и вечернее платье обязательны. Упаковываются фрак, вечерние платья для Дениз и драгоценности. С ними едут Тереза и Эткен.

Перед отъездом Жорж застал Терезу одну, склонившуюся над туалетным столиком в будуаре. Его охватило сильное желание. Он приподнял ее юбку, но она никак не прореагировала, не проявив ни согласия, ни протеста. «Я никогда никого не вынуждал заниматься сексом и никогда не практиковал пошлую буржуазную связь со служанкой. Женщина есть женщина, не зависимо от социального положения. В обязанность прислуги вовсе не входит сексуальное обслуживание хозяина. Едва я овладел ею, как почувствовал ее наслаждение и, ощутив приближение своего, во время удалился, так как не знал, принимает ли она противозачаточные таблетки. Она посмотрела на меня без всякого выражения, и я вышел из комнаты смущенный и счастливый.»

В тот же вечер после отчета прислуги Тереза задержалась, что бы честно рассказать Дениз о том, что произошло.

— Если желаете, я готова уйти сейчас же.