— Никаких «если», Мариетта. Лавиния непременно станет моей женой.

На этот раз Лавиния замерла от удивления и бросила беспокойный взгляд на «жениха». Каково ему будет потом, когда придется заявить о расторжении помолвки? Но почему она должна думать об этом? Это не ее, а его проблема.

Тем не менее что-то странное происходило с ней. Перед ужином Витторио вышел из своего кабинета, остановился возле нее и сказал:

— Любой мужчина, взглянув на тебя, Винни, не захотел бы больше смотреть на другую женщину.

Она никогда не испытывала желания выступать на сцене — отнюдь нет, — но с этой минуты в ней проснулся совсем другой человек. Неожиданно она и в самом деле почувствовала себя невестой Витторио. И, как любая влюбленная женщина, не только испытывала гордость, что находится рядом с любимым мужчиной, но и горела желанием всегда быть под его защитой. Однако теперь она беспокоилась не за себя, а за него. Что он будет делать, если Мариетга не успокоится? И что он чувствовал, когда, будучи мальчиком, понял, чего добивается от него его кузина?

— Жены! Обожаю жен! — сально облизнулся Бруно Папароне, подавшись вперед так, чтобы положить свою ладонь на руку Лавинии.

Та тут же отвернулась от него. Она полностью разделала неприязнь Гейбриеллы к этому человеку — высокого роста, тучному, даже жирному, с густо напомаженными черными волосами. А его белый костюм с черной рубашкой свидетельствовал об отсутствии вкуса. Витторио же выглядел очень привлекательно и элегантно в строгом, сшитом на заказ светло-сером костюме и белой хлопковой рубашке.

Свое черное платье Лавиния нашла поначалу вызывающим. Но, увидев, во что вырядилась Мариетта, поняла, как права была Гейбриелла, посоветовав ей одеться именно так.

Обтягивающее платье Мариетты позволяло выставить напоказ все ее прелести.

— Именно такие я люблю, — хвасталась она Витторио. — Тесно облегающие платья словно моя вторая кожа. Кстати, я полагаю, ты предупредил твою невесту, что я утром частенько составляю тебе компанию в бассейне. — Мариетта повернулась к Лавинии. — Надеюсь, тебя это не шокирует: мы с Витторио любим поплавать голышом.

Голышом! Лавиния не смогла удержаться, чтобы не бросить на Витторио взгляд, полный ужаса, который Мариетта, к счастью, сочла преисполненным ревности.

Пока Лавиния переваривала услышанное, Витторио резко бросил Мариетте:

— Я могу припомнить только один случай, когда ты намеревалась утром поплавать в моем бассейне, но и тогда я дал тебе понять, что не в восторге от твоего присутствия.

— О, дорогой, — тут же нашлась она, неужели я сказала то, что ты хотел бы скрыть от невесты? Но, милый, она ведь не девочка и должна понимать, что у такого привлекательного и темпераментного мужчины, как ты, были и другие любовницы, — пробормотала Мариетта, положив ладонь на его руку.

Подобная бесцеремонность потрясла Лавинию до глубины души. Она представила, как бы чувствовала себя, будь на самом деле невестой Витторио. Разве можно остаться равнодушной, узнав, как твой возлюбленный разделял до тебя ложе с другими женщинами?

Однако Витторио остался подчеркнуто равнодушным к словам Мариетты. Он сбросил руку кузины и, приблизившись к Лавинии, обнял ее за плечи. Он так тесно прижал ее к себе, что, должно быть, почувствовал, как бешено бьется сердце его «невесты».

— Винни знает, что она единственная женщина, которую я по-настоящему люблю и без которой не могу жить, — сказал он, лаская кончиками пальцев ее обнаженные плечи.

Чем больше Лавиния слушала Мариетту и наблюдала за ней, тем больше соглашалась с Гейбриеллой, что вовсе не любовь движет помыслами этой женщины.