|
Прозрачный воздух вокруг светло-серого алюминиевого штуцера слоится от тугих струй паров бензина, хлещущих вверх. К этим взрывоопасным ручьям медленно подлетает… …ГОРЯЩАЯ СПИЧКА.
…Мой рабочий день закончился. Маршруты разведки, начальство в штабе, ПУСО — всё позади. Уровни мы померяли, данные я сдал, дозу подписал, броники из зоны вывел, ВАИ на трассе нас не стопорнуло (а могло б — за те почти сто километров в час, что мы бронеколонной в лагерь шпарили)… ВСЁ. Все сделано. Все обошлось. Мы приехали. Мы дома, в лагере. Коля заглушил мотор, я выложил через люк свою полевую сумку, ватник, котелок и, подтянувшись за края люка, вылез наверх БРДМа. Мы стоим на краю разъезженной грунтовой дороги, в бесконечном ряду, где к таким же бензоцистернам других батальонов стоят очереди из БРДМов, грузовиков, пожарных машин, автобусов, — единая, почти сплошная масса. Пульсируют толстые гофрированные шланги… За колючей проволокой технических парков машин почти нет — все заправляются… Сегодня мы рано приехали. По другую сторону от нас, за полем, — лагерь: ряды палаток до самого леса. У самой опушки — большой шатер бани… Помоюсь наконец сегодня… Повезло. Трудовой день окончен. Трудовая ночь еще не началась. За моей спиной теплое оранжево-желтое солнце клонится к закату… Сначала пойду в душ… Потом — свежее исподнее, новые мягкие портянки… Ужин… И чистая постель… ХОРОШО! Я глубоко, удовлетворенно вдохнул. Достал сигареты-спички, закурил. И отбросил спичку. Жить — хорошо!
…оранжевый огонек спички пролетает у открытого бензобака и обыденно сваливается вниз, куда-то между БРДМом и цистерной бензовоза…
…и я докуриваю свою сигарету… Что мне сказали водитель Коля, державший в это время штуцер в горловине, и Славик-заправщик снизу, я передавать не буду. И что я им промямлил в ответ — тоже… Мне, моему экипажу, Славику, его команде, вообще всем, кто заправлял и заправлялся в 25-й бригаде в этот спокойный летний вечер, — всем нам невероятно ПОВЕЗЛО. …и поэтому еще одно сообщение «от Совета Министров Союза Советских Социалистических Республик» НЕ появилось в советских газетах в 1986 году и НЕ было перепечатано всей мировой прессой, напряженно следившей тогда за всем, что происходит в Чернобыле… Потому что ничего не случилось. По счастью. По очень простой причине, присутствующей в мире постоянно и незримо. По «причине», делающей этот мир местом, намного более пригодным для жизни. Возможно, просто — МЕСТОМ ЖИЗНИ.
ЛАГЕРНЫЙ ФОН
25.07. Ночь. Ярко освещенная внутри палатка — Ленкомната («Ленинская комната»). За длинным столом (он завален списками и бумажками-донесениями на дозы) пишут офицеры роты. Миша заклеивает в конверты благодарности. Бумаги совсем задавили замполита. Я: Все-таки главная наша работа — на AЭC, а не в лагере. Замполит: Ошибаешься! Я тоже так думал поначалу… Из рабочего блокнота командира взвода радиационной разведки 0,3 мР/ч. Лагерный фон В лагере уровень был 0,3 миллирентгена в час. Как-то — солнышко призакатное — сошлись после работы я, Володя — командир 3-го взвода, еще кто-то. Стоим, треплемся расслабленно. Ну, и курим. Подходит Андрей — замполит роты, тоже становится в кружок. Вытягивает пачку, чтоб закурить, и сигарета выскальзывает вниз — наземь. |
