Автоматчики, притаившись за каменными перилами террасы, заняли оборону. По ним никто не стрелял, да и оборонять было некого: посреди террасы в луже крови медленно остывали под жаркими лучами южного солнца два трупа. Получив пулю в позвоночник, Губанов упал на колени, уткнувшись лицом в живот своего хозяина, и со стороны они напоминали парочку гомосексуалистов, увлеченно предающихся оральному сексу. Охранники до сих пор не могли понять, что произошло, лишь засевший на крыше снайпер успел увидеть в прицел, как какой-то человек в темных очках бросил в море с борта дрейфующей в двух километрах от берега прогулочной яхты темный продолговатый предмет. Стрелять в него снайпер не стал: на таком расстоянии он с одинаковым успехом мог попытаться поразить мишень плевком или выстрелом из духового ружья.

Дальнобойная винтовка пятидесятого калибра, булькнув, ушла на дно.

– И одною пулей он убил обоих, и бродил по берегу в тоске, – продекламировал Глеб Сиверов.

Сплюнув за борт, он вернулся за штурвал, запустил оба двигателя и синхронно сдвинул вперед рукоятки хода. Заложив крутую дугу, яхта взяла курс в открытое море и вскоре бесследно затерялась в слепящем мельтешении пляшущих на поверхности воды солнечных бликов.