Маша со стоном упала без сознания.

Глава тридцать девятая

К Аглае Францевне бегом приближался садовник. Он находился в одной из лодок, посланных на поиски. Люди с этой лодки видели, как с крутого берега острова Ловушка упали два человека. Хотели подойти к берегу и помочь, но безуспешно. Они также видели лежащее поодаль тело. Наверное, это была Мария Ильинична, платье похожее. При этом известии Елизавета Дмитриевна громко вскрикнула.

– Вот что, сударыня. Прикажите снарядить еще лодку, дайте мне людей, я выйду в море, – решительно заявил Сердюков, обращаясь к хозяйке поместья.

На веслах он в последний раз сидел в гимназические годы, но это его не смущало. Настораживало иное. Никто из людей не желал в такой сильный шторм рисковать собой, отправиться на эту чертову Ловушку, чтобы, скорей всего, забрать там бездыханные тела. Наконец согласились садовник и конюх. Решено было, что полицейский пойдет в первой лодке, а они следом, на всякий случай, чтобы забрать по возможности всех.

Когда мыза уже скрылась из виду и страшный остров был, казалось, совсем рядом, ветер вдруг стих, как по команде. Вода успокоилась и превратилась в ровную, гладкую, как зеркало, поверхность. Константину Митрофановичу оставалось только дивиться метаморфозам природы.

– Везет вам, ваше высокоблагородие! – крикнули из соседней лодки. – Теперь подойти к берегу раз плюнуть, не то что надысь!

В полосе прибоя Сердюков увидел два изуродованных тела, которые мотало среди камней, швыряло, било. Спутники полицейского признали хозяина, барона Генриха, и Юху. Не сразу, но все же им удалось втащить тела в лодку. Маша лежала на берегу. Глаза ее были закрыты, и поначалу Сердюков решил, что она тоже мертва, но когда он наклонился к ней, то почувствовал биение жизни. Он побрызгал ей в лицо, но женщина не приходила в себя. Сердюков поднял ее на руки и поспешил к лодке.

Она открыла глаза, посмотрела на склонившееся над ней незнакомое лицо и снова потеряла сознание. И только уже в поместье, в своей постели, рядом с матерью, она пришла в себя окончательно. Увидев, что дочь очнулась, Стрельникова перекрестилась и поспешила за Сердюковым.

– Мама! – удивилась Маша. – А где… – Она запнулась.

– Твой муж погиб, погиб и Юха. Полицейский следователь нашел обоих, их привезли вместе с тобой. Если бы не он, ты бы пропала.

«Если бы не Юха, Юха-Без-Уха, – подумала про себя Маша. – Царствие ему небесное!»

Вошел Сердюков. Поздоровался, представился. Маша поспешно пошарила за пазухой и достала смятый комочек. Полицейский развернул его. Буквы почти расплылись, но кое-что еще можно было разобрать. Маша сбивчиво, волнуясь и подавляя желание разрыдаться, рассказала ему подробности побега, описала место, где они нашли останки Теодора. Теперь необходимо было снова отправляться на проклятый остров, чтобы вывезти тело барона и на месте собрать доказательства преступления Генриха.

– Вы нашли только моего мужа и Юху? – тревожно спросила Маша. – А тело Михаила Колова? Он должен быть погребен по-христиански!

– Не беспокойтесь, Мария Ильинична! Я торопился скорей доставить вас домой, боясь за вашу жизнь. Потому и не искал тела господина Колова.

Маша в изнеможении упала на подушки, слезы полились сами собой. Она снова, во второй раз переживала смерть Миши! Мать хлопотала вокруг нее. Удивительно, но после всего, что довелось пережить, она тем не менее не простыла и не заболела. Но как может чувствовать себя женщина, на глазах которой погиб любимый человек и которая сама была на краю гибели! Обрадованная чудесным спасением, Елизавета Дмитриевна ни на шаг не отходила от дочери.