— Вы занимаетесь только туземцами? — спокойно осведомился Ван Ас.

Человечек снова осклабился.

— Нет, сэр. Скоро наступит время, когда мы сможем давать исчерпывающие сведения о каждом гражданине этой страны. Естественно, что разработанная нами система контроля над туземцами наиболее совершенна. Ведь мы шлифуем ее уже давно. Но предоставьте нам некоторое время — скажем, два года, — и мы распространим нашу систему на всех: по нашим досье можно будет проследить жизнь каждого человека буквально по дням. К сожалению, нам мешает недостаток помещения. Мы занимаем самое большое правительственное здание, но и его не хватает, мы задыхаемся от тесноты. Но это уже наше внутреннее дело.

— Я уверен, что вы можете рассчитывать на расширение.

— О да. Конечно, мы получим дополнительную площадь. Они слишком сильно нуждаются в нас, чтобы отказать в нашей просьбе. Но я был бы вам признателен, если бы вы никому не рассказывали о том, что мы создаем такую совершенную систему контроля не только над туземцами, но и над всеми остальными. Не знаю почему, но большинство людей остерегаются правительства, собирающего полные сведения об их жизни. Лично я не вижу в этом ничего предосудительного.

— Да. До тех пор, пока вы не нарушаете закон, — пробормотал Ван Ас.

— Но есть же люди, которые строго соблюдают закон…

— Да, — поспешно перебил его Ван Ас, — есть и такие…

Человечек внезапно замкнулся в себе — и Ван Ас почувствовал, что имеет дело с острым, проницательным умом.

— Извините, я надоел вам своими разговорами, — сказал человечек.

— Ничего подобного. Может быть, только немного огорчили.

Теперь он почти физически ощущал, с каким напряжением работает ум человечка. Вот что недоступно никаким Аннам де Вет и вот что они постоянно недооценивают.

— Вы тоже из тех, что остерегаются? — спросил человечек.

— Допустим, — уклончиво ответил Ван Ас.

Послышался сухой, дребезжащий смешок.

— Тогда у вас есть высокопоставленные единомышленники. Всего два дня тому назад мой шеф получил серьезный нагоняй от одного из влиятельнейших членов кабинета, который узнал, что и на него заведено обстоятельное досье.

— И что же? — заинтересовался Ван Ас.

— Да ничего, — улыбнулся человечек. — Он хотел, чтобы мы уничтожили его досье, но мы никогда этого не сделаем… Я знаю, что вы думаете, мистер Ван Ас. Вы опасаетесь, как бы кто-нибудь не воспользовался содержимым этих досье, чтобы получить колоссальную власть. Ну что ж, и на это есть ответ: на него тоже будет заведено досье.

— Которое можно уничтожить или подделать?

— Вы вспомнили о подделке личной карточки?

— Да.

— Неужели вы не видите, как это замечательно! Дело, которым вы занимаетесь, заставило нас проверить все личные карточки. Все наши компьютеры работают и ночью и днем; всего несколько лет назад такая проверка была невозможна, а теперь ее можно выполнить за сравнительно короткое время — от трех до шести месяцев. Тем временем мы успеем разработать меры, исключающие возможность подобных подделок. И сможем довольно точно установить, когда именно были сделаны исправления в личной карточке.

— А заодно и выяснить, кто именно работал в отделе, когда были сделаны исправления.

— Вы попали в точку.

После недолгого колебания Карл Ван Ас посмотрел прямо в глаза человечку.

— Не поймите меня превратно… Но кто ведет досье на таких людей, как… вы или ваш шеф?

Человечек опустил голову так низко, что подбородок едва не уперся в грудь.