Они отправились к палаточному городку.

— Ну и шуточки у нашего замполита, — сказал Вовка. — Я чуть в штаны со страху не наложил.

— Слушай, Горов, что это он все время от боли морщится? — спросил Митя.

— Полгода назад духи ему пару пуль зарядили, одна — в позвоночник, теперь у мужика ноги не работают, а списать все никак не могут — замены нет. Вот он и валяется на койке, дембеля ждет.

— Дедов у нас во взводе много? — почему-то шепотом спросил Кадчиков.

— Шестеро. Сам я осенью тоже дембель даю. Сами все увидите, что к чему. Главное — в обиду себя не давайте, держитесь вместе.

Палатка была пуста. Надраенные до блеска полы, аккуратно заправленные койки в два яруса — все говорило о том, что здесь до них кто-то здорово потрудился.

Горов велел им оставаться в палатке, а сам вышел. В нерешительности они переминались с ноги на ногу посреди сияющей чистотой палатки, боясь наследить.

Смуглая рука откинула полог, и на пороге показался высокий узбек с торчащими как иголки усиками, он был одет в новую ушитую «хэбэшку». Узбек изучающим взглядом смерил их с ног до головы, потом ткнул в Митю пальцем и сказал:

— Ты! Пошли со мной.

— Зачем? — удивленно спросил Митя, забыв, что таких вопросов в армии не задают.

— Э-э, сейчас узнаешь, — ответил узбек и бросил в рот шарик жевательной резинки.

Они прошли между рядами палаток и зашли в сколоченную из фанерных щитов и досок маленькую приземистую каптерку.

В темноте Митя, не сразу всех разглядел. Приведший его солдат сказал что-то, и сидевшие там засмеялись.

Один из них, маленький, наголо бритый, соскочил со стола и, обойдя Митю вокруг, неожиданно хлопнул его по плечу:

— Откуда родом, братан?

Митя ответил, чувствуя, как рубашка прилипает к спине.

— О, значит, земляки! — засмеялся лысый. Одной рукой он обнял Митю, а другой стал расстегивать пуговицы кителя.

— Ты чего? — спросил Митя, задерживая его руку.

— Ты пойми, дорогой чижик, мне скоро домой ехать, а парадки нет. Неужели не поделишься с земляком?

Митя перестал сопротивляться и только спросил:

— Ты откуда родом?

— Я? Из Чарджоу, — ответил парень, стаскивая с него китель.

— Так какой же ты земляк? — удивился Митя.

— А мы тут все земляки, братья, и должны помогать друг другу. Разве не так, мой дорогой чижик?

— Так, конечно, — ответил Митя, сглатывая слюну. Он разглядел в темноте незнакомые ухмыляющиеся лица, и ему стало страшно.

— Ну а раз так — снимай брюки, — сказал лысый.

Узбек, который привел его сюда, видимо, каптерщик, кинул взамен старую залатанную «хэбэшку», пахнущую бензином.

— Носи на здоровье!

Пока он натягивал на себя форму, к нему опять подошел лысый и протянул трубку, от которой исходил острый сладковатый запах.

— На, затянись ради дружбы.

— Я не курю, — попытался отказаться Митя.

— Давай, давай, не отказывайся, — сказал лысый, вкладывая ему в руку трубку.

Митя затянулся.