Спасибо за прочтение. Спасибо, что принадлежите к этому миру, и спасибо за то, что в течение последнего десятилетия вы являетесь удивительным и неожиданным источником радости в моей жизни.

С любовью, Стефани

Глава первая

Если судьба его причудлива, то и возвышенна.

Я никогда всерьез не размышлял о смерти — хотя в последние несколько месяцев у меня была веская причина для этого, — но, если бы и пришлось, вряд ли представил бы себе что-то подобное.

Я смотрел

через длинную комнату в темные глаза ищейки, а она приветливо глядела на меня.

По крайней мере, это неплохой способ закончить жизнь: умереть вместо того, кого ты любишь. Наверное, даже благородный. Стоит того.

Я знал, что если бы не поехал в Форкс, то не стоял бы сейчас на краю смерти. Но и охваченный страхом, я не мог заставить себя пожалеть об этом решении. Если жизнь дарит тебе мечту, которая превосходит всё, на что ты мог надеяться, неразумно горевать, когда приходит время умирать.

Дружелюбно улыбаясь, охотница неторопливо двинулась вперед — чтобы убить меня.

17 января 2005

В аэропорт мы с мамой приехали на машине с открытыми окнами. Где-нибудь в других местах январь, возможно, брал свое, но здесь, в Финиксе, термометр показывал плюс двадцать пять, а небо сияло яркой голубизной. Я был в своей любимой футболке «Монти Пайтон» с ласточками и кокосом. Мама подарила мне ее на позапрошлое Рождество, и сейчас она мне маловата, но это не имеет значения. Мне еще не скоро снова понадобятся футболки с короткими рукавами.

На Олимпийском полуострове, на северо-востоке штата Вашингтон, расположился под постоянным покровом облаков маленький городок под названием Форкс. Осадков здесь выпадает больше, чем где-нибудь еще в Соединенных Штатах. Именно из этого города, от его удручающего сумрака мама сбежала, прихватив меня, когда мне не было и года. И именно здесь меня заставляли торчать по целому месяцу каждое лето, пока мне не исполнилось четырнадцать. В тот год я впервые наконец-то смог настоять на своем, и последние три лета мы с Чарли, моим отцом, проводили по две недели в Калифорнии.

И вот теперь мне предстояло длительное заточение в Форксе до самого окончания старшей школы. Полтора года. Восемнадцать месяцев. Я чувствовал себя приговоренным к тюремному заключению. На восемнадцать месяцев, выдержать которые будет весьма непросто. И когда я захлопнул за собой дверцу автомобиля, звук был похож на лязг железного засова в двери камеры.

Ну ладно, хватит мелодрамы. У меня просто богатое воображение, и мама любит мне об этом напоминать. Конечно, это мое собственное решение. Добровольное изгнание.

Правда, от этого не легче.

Мне нравился Финикс, этот большой, беспорядочно застроенный город. Нравились солнце и сухая жара. Нравилось жить с мамой — там, где я был нужен.

— Ты не обязан делать это, — в сотый раз повторила мне она, прямо перед тем, как я направился к пункту досмотра.

По словам мамы, мы с ней так похожи, что я мог бы использовать ее вместо зеркала для бритья. Но это не совсем соответствует истине, хотя с отцом у меня внешне и вовсе нет почти ничего общего. У мамы, в отличие от меня, заостренный подборок и полные губы, а вот глаза у нас абсолютно одинаковые. Только маму детское выражение ее больших светло-голубых глаз делает похожей скорее на мою сестру, чем на мать. Многие так и думают поначалу, и маме это нравится, несмотря на то, что она утверждает обратное. Мои же глаза, хоть и такого же цвета, выглядят менее молодыми и более… нерешительными.

Глядя в эти широко раскрытые и полные волнения глаза, так похожие на мои, я запаниковал. Ведь я заботился о маме, сколько себя помнил. То есть наверняка было время, когда я носил памперсы и не занимался счетами, документами, приготовлением еды и общей организацией, но я этого не помню.