Мисс Карбонал безмятежно выпорхнула из комнаты. Через полчаса, когда Буллингсворт отправился на обеденный перерыв, она окликнула его:

– Мистер Буллингсворт, не раскачивайте нашу общую лодку! Вы хорошо получаете, я хорошо получаю. Мы не задаем вопросов. Что вам еще надо?

Буллингсворт с торжественным выражением лица подошел к ее столу.

– Мисс Карбонал, – изрек он, – работать можно по разному. Можно работать грамотно, старательно, по деловому – именно так работают американцы. Это подразумевает доскональное знание предмета, а мы в течение двух лет бездумно и тупо отправляем в центр полупустые распечатки. Надо понимать, что делаешь, милейшая мисс Карбонал!

– Вы хороший человек, мистер Буллингсворт. Послушайте моего совета: не раскачивайте лодку. Договорились?

– Нет, – бросил Буллингсворт.

– Все равно вы не сможете получить остальные распечатки. Ими занимается Генриетта Альварес. Она вводит в компьютер текст, затем проверяет его, а потом уничтожает. Ей так велели. А еще ей велели сообщать о всяком, кто станет задавать вопросы по поводу этих распечаток.

– Вам не понять, что такое американское упорство, мисс Карбонал.

Буллингсворт проявил это качество в тот же вечер, когда все сотрудники Лиги разошлись по домам. Он взломал стол Генриетты Альварес и, как и предполагал, обнаружил там стопку светло зеленых распечаток толщиной в целый фут.

Посмеявшись над опасениями секретарши, Буллингсворт отнес бумаги к себе в кабинет и принялся внимательно изучать. Прочтя первую строчку каждой распечатки, он заметно воодушевился.

Судя по всему, они были зашифрованы, и он, Джеймс Буллингсворт, сейчас, чтобы немного развлечься, разгадает шифр. Нельзя жить без развлечений, если работа отнимает не более двух часов в день. Просто невероятно, подумал он, что кто то мог рассчитывать, будто подобные вещи будут долго ускользать от его внимания. Они что там, в Национальной лиге по благоустройству в Канзас Сити, все дураки?

Шифр оказался совсем простым, не труднее кроссворда. Когда Буллингсворт сложил вместе распечатки за неделю, все пробелы оказались заполненными, и оставалось только понять, в каком порядке следует расставить буквы.

– Зявкат, – написал Буллингсворт и расположил листы в другом порядке. – Ткавзя, – снова написал он и вновь переложил листы. – Взятка, – наконец вышло у него, и Буллингсворт принялся переписывать в блокнот содержание листов. Он трудился всю ночь, а когда закончил, то отбросил листы и прочитал, что получилось.

– Бог мой! – Он даже присвистнул. Увидев через стеклянную дверь кабинета, что мисс Карбонал уже у себя, он поманил ее рукой. – Кармен, вы только взгляните! Посмотрите, до чего я докопался!

Кармен Карбонал заткнула уши и с криком: «Не желаю ничего слышать!» выбежала из кабинета.

Он последовал за ней в приемную.

– Ну же, перестаньте трусить, – сказал он.

– Вы my stupido, – отозвалась она. – Вы очень глупый человек. Сожгите все. Немедленно все сожгите!

– Неужели вам не интересно, чем мы на самом деле занимаемся?

– Нет, – выкрикнула она сквозь рыдания. – Я ничего не желаю знать! И вам тоже не надо было в это лезть. Вы такой тупой. Тупой!

– О, Кармен, – произнес Буллингсворт, ласково обнимая ее за круглые плечи. – Простите! Я немедленно все сожгу, если вам от этого будет лучше.

– Слишком поздно, – сказала она. – Слишком поздно.

– Вовсе нет. Я сожгу все прямо сейчас.

– Слишком поздно.

Буллингсворт торжественно отнес все распечатки в ванную при кабинете и сжег их, отчего помещение наполнилось удушливым смрадом.

– Ну, теперь вы довольны? – спросил он мисс Карбонал.