Господи, она это знала, но почему-то позволила себе надеяться.

И вот теперь, действительно, не осталось никакой надежды.

Глава девятая

— Нам нужно выслушать еще одно мнение, — сказал Алекс, едва успев прийти в себя. Невозможно смириться с тем, что сказал специалист. Да он, черт возьми, и не собирался.

Доктор посмотрел на них с сочувствием.

— Мистер Валенти, я вас хорошо понимаю, но ничего другого вы не услышите. Наши анализы были очень тщательными. — Он помолчал. — Сожалею.

Но Алекса его слова не убедили. Он взглянул на Оливию.

— Мы обратимся в другую клинику. Мы могли бы…

— Нет, Алекс, — сказала она твердо. — Довольно.

До этого момента Алексу и в голову не приходило, что неутешительный диагноз Оливии может подтвердиться. И теперь он не мог поверить, что у них никогда не будет детей.

Он взглянул на красивую женщину, которая сидела на больничной койке в белой больничной рубашке с высоко поднятой головой и с твердым намерением продолжать жить дальше. Он проглотил подступивший к горлу ком. Она согласилась пройти повторное обследование только ради него. Разве честно с его стороны обрекать ее на еще большие страдания?

— Ты права, — сказал он и поцеловал ее руку.

Оливия взглянула на миг в его глаза и, слегка порозовев, посмотрела на врача.

— Спасибо за все, доктор.

Доктор кивнул.

— Я бы хотел, чтобы новости были другими, миссис Валенти.

— Я знаю.

Алекс встал и пожал ему руку. Доктор вышел и оставил их одних.

В палате повисло тягостное молчание. Алекс взглянул на Оливию.

— Ты в порядке?

Слабая улыбка осветила ее лицо.

— Да, Алекс. Все прекрасно.

Алекс чувствовал себя виноватым. И как только Оливия держится? Да еще ухитряется улыбаться?

Однако в следующее мгновение Оливия закрыла лицо руками, и ее плечи начали вздрагивать.

— Оливия?

Она всхлипнула.

Он присел на краешек кровати и нежно притянул ее к своей груди. Его сердце сжалось от боли, когда он увидел, как горючие слезы заструились по ее щекам.

— О, дорогая, поплачь, — прошептал он. — Поплачь.

Он крепко обнимал ее, давая возможность выплакаться.

В конце концов она отстранилась, шмыгая носом и пытаясь расправить бумажную салфетку, которую держала в руке.

— Извини.

Он положил руки ей на плечи.

— Нет, это ты меня извини. Мне не надо было настаивать на повторном обследовании.

Она промокнула салфеткой глаза.

— Нет, так даже лучше. Ведь теперь мы знаем наверняка.

Он выругался.

— Лучше для кого? Для тебя… или для меня? — Его грудь разрывалась от боли. — Напрасно я попросил тебя об этом, дорогая.

Она вздрогнула.

— Алекс, не кори себя. Я сделала это для нас обоих.

В его душе начало крепнуть чувство, доселе совершенно неведомое ему. Уж не влюбился ли он в свою жену? Нет, невозможно.

— Спасибо, — сказал он хриплым голосом.

Оливия прерывисто вздохнула.

— Пожалуй, я немного посплю. Уже поздно. Ты не возражаешь?

Он откашлялся.

— Нисколько.

Доктор сказал, что хотел бы оставить Оливию в клинике на всю ночь, и сейчас Алекс был более чем рад этому. Ей надо как следует отдохнуть.

А ему необходимо побыть одному.

— Попроси их позвонить мне, если тебе что-то понадобится. Я сразу же приеду.

Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в губы.