Видимо, Эдди показалось, что она слишком увлеклась, потому что она пожала плечами и легко сказала:

— Я человек закулисья, вот и все.

— Да. Я тоже.

Она моргнула от удивления, поэтому он добавил:

— Когда я работаю над зданием, важно здание. А не кто делает работу.

Эдди задумчиво кивнула:

— Да. Понимаю. — Она провела рукой по оконной раме. — Вы прекрасно поработали. По крайней мере, я так думаю. Почти не отличишь, где кончается старое и начинается новое.

— Именно так и должно быть.

— С чего вы начинаете?

— Провожу рекогносцировку, — сказал он. — Узнаю, кто построил это здание, когда и почему. Потом живу в нем.

— Так вот почему вы что-то перестраивали у себя в спальне, — ухмыльнулась она. — Значит, вы серьезно?

— Да, серьезно. — Он показал на дверь в дальнем конце коридора. — Моя берлога.

Эдди посмотрела на дверь, потом повернулась к нему и спросила:

— А когда построена башня?

— Она была пристроена к замку в тринадцатом веке. Здесь был наблюдательный пункт и бараки для солдат, призванных защищать замок от атак.

— Атак? — Она широко распахнула глаза. — Но замок же такой маленький. Зачем на него вообще нападали?

— Тогда страна была больше, королевская семья была богата и у них имелись пастбища, источники и реки. Вот только никто не мог завоевать эти земли.

— Я не знала.

— Семья Шэмион правильно выбирала друзей и союзников. У этого места очень богатая история. — Он провел ее по готовым комнатам к дубовой двери в глубине, открыл ее — за ней был зал с кучей лесов. — А здесь мы еще работаем.

— И вы все это делаете сами?

Ник по-хозяйски положил руку на леса:

— Я здесь все начал. Сам сделал несколько комна