Он понял только одно, что уйти он не может. Если здесь найдут труп, значит найдут и его, и в этом случае даже гений Флейшера ему не поможет. Номер должен остаться в первозданном состоянии, будто здесь и не было никого.

Коттон увидел, как к отелю подъехали еще две патрульные машины с крутящимися маяками на крыше.

Он уже не думал. Он бросился к шкафу, сорвал мертвеца с крюка и взвалил на плечи. Спотыкаясь в темноте о мебель, он шел к светящейся щели пола. Там дверь! Распахнув ее, он вышел в коридор, забыв о предосторожностях. Где-то должен быть черный ход, но он не знал, как его найти. Полицейские наверняка уже поднимаются в его номер. Киттон бросился к лестнице. Обливаясь потом, с трудом удерживая тяжелое тело, он прижался к стене и вдоль нее пошел наверх. Он не знал, что его ждет впереди, но он знал, что трупа в номере не должно быть. Так он добрел до чердачной двери. Слева от него находился блок с мотором, который приводит в действие лифт. Справа – навесной замок и обитая жестью дверь на чердак. Одним пролетом ниже находился холл четвертого этажа. Здесь его найдут в считанные минуты. Коттон искал лазейку, мышиную нору, что угодно и нашел. Люк машинного отделения открывался. Он видел под собой кабину лифта, она стояла на верхнем этаже. Коттон уже не соображал, что делал. Он втиснул труп в узкий проем, и тот с шумом мешком свалился на крышу лифта. Грохот заглушил включившийся двигатель. Огромные зубчатые колеса закрутились, и покойник вместе с кабиной поехал вниз.

Коттон захлопнул люк и бросился бежать. Он выскочил на свой этаж и кинулся в номер, дверь которого так и осталась распахнутой настежь. Он влетел в апартаменты, захлопнул дверь и бросился в спальню. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы скинуть с себя одежду и лечь в постель. Он замер и не шевелился. Через несколько мгновений его тело содрогнулось. Приступы резких вздрагиваний походили на икоту, которая мучает человека, и он не может с ней сладить. Коттон пытался прислушаться, но ничего не слышал. Что происходило за толстыми стенами, для него оставалось тайной. Ему казалось, что он утопает в густой, пахучей отвратительной трясине, и у него нет никакой опоры. С каждым толчком, похожим на электрошок, он погружался все глубже и глубже.

Когда в дверь постучали, он почувствовал эту тину под своим носом.

Коттон включил свет и встал с кровати. Он медленно подошел к двери. Стук повторился.

– Кто здесь?

– Открывайте, полиция!

Коттон повернул ключ и распахнул дверь. По спине пробежал легкий холодок. Двое полицейских осмотрели его, и один из них заглянул в регистрационный журнал:

– Номер девяносто семь. Вы Робин Райнер?

– Вы пришли в этом убедиться в третьем часу ночи?

– Мы вас разбудили?

– А что не похоже?

– Посмотрите на себя в зеркало. Где женщина?

Коттон всегда чувствовал себя более уверенно, если он злился. Он отошел от двери и подошел к трюмо с большим зеркалом. Срывая с себя рубашку, он в спешке не расстегнул накладной воротничок, и поверх оголенного торса с редкой рыжей порослью торчал белый ошейник с острыми кончиками, подвязанный сверху галстуком. Вдобавок ко всему на нем остались носки с резинками.

– Ну и что? Я немного выпил и расслабился.

– Где ваша ночная подружка?

– Я люблю пить в одиночестве! – фыркнул Коттон, собирая с пола брюки, рубашку и пиджак.

– Мы получили информацию, что в отеле притон со шлюхами, и обязаны тщательно проверить номера.

– Ребята, кому-то очень мешает, что вы ночью будете спать. Ищите!

Коттон накинул халат и подошел к окну. Патрульные машины с работающими маяками стояли у входа. Та самая, которая его привезла сюда, оставалась стоять в стороне с погасшими огнями.